– ...и один Марат! Помнишь песенку – «Все девчата с парами, только я одна...»
Она вскинула глаза. Марат... Нет, муж не говорил... Ей почему-то всегда слышалось в этом имени некая загадочная вибрация. Кажется, уже с девятого класса, начитавшись Гюго, мечтала встретить юношу, статного, мужественного, похожего на героя уличных баррикад Великой французской революции. И чтобы звали его Марат. Не встретился. Ее суженым оказался парень с заурядным именем Миша – Михаил, если хотите, Майкл. Какое-то время назад она побывала на нашумевшем спектакле «Мелодия верности». Вскоре в газете появилась рецензия. Автор, представьте, Марат, фамилию даже не пыталась запомнить... Так здорово написал! Особо впечатлила ее одна фраза, всего несколько слов, которые четко обнажили завуалированный смысл непростой жизненной коллизии. Долго помнила ее, потом забыла. Не раз напрягала память – вспомнить не получалось. Воображала, что представляет собой этот автор по имени Марат. Молод или стар. Красив, высок, или не очень. Женат или холост. И вообще, существует ли магия имени? Где-то слышала, если любишь человека, любишь его имя. Но можно ли полюбить человека только из-за его имени? К имени своего мужа она равнодушна. Что же получается? Дурацкие мысли. Она стояла у шкафа и бесцельно перебирала, перекладывала какие-то вещи. Спохватилась.
– Думаю, хватит ли на всех того, что я накупила.
– Все женщины нашей компашки всегда только этим и озабочены – не забыли ли купить чего-нибудь вкусненького. В итоге половина еды выбрасывается. Скажи лучше, что мне надеть.
– За столько лет пора уже самому знать. Возьми, – она протянула ему джинсы, рубашку, легкую куртку – к концу дня становится прохладно.
– Минутку, – Михаил достал мобильник, набрал номер.
– Марат, ты в порядке? Будешь ждать на улице у дома? Прекрасно. Да, чтобы не забыть, – захвати с собой легкую курточку. Пригодится. Да, пока тепло, но все-таки лес, осень. Скоро будем.
На оживленном тротуаре напротив парадной двери они издали заметили одинокую фигуру выше среднего роста. В руке кулек. Конечно, Марат. Да, любопытство у нее есть. Невольное. Машина остановилась. Михаил слегка посигналил, и Марат легко проник на заднее сидение.
– Знакомьтесь, – сказал Михаил, – мой новый сотрудник Марат. Моя жена Инна.
– Очень приятно, – произнес Марат.
Она мельком взглянула на его лицо. Большие темные глаза. А так – ничего особенного.
– Это, – Михаил показал на кулек, – лишнее. У нас всего – завались.
– Спасибо, успокоили, а то боялся – оголодаюсь.
Все заулыбались. Машина тронулась и вскоре выехала на загородную скоростную магистраль.
Инна вспомнила первый выезд их компании на пикник. Стояла золотая осень. Они шли по опушке в поисках подходящего места и увидели мощный ствол дерева, широко раскинувшего густые свои ветви, как бы готового обнять всех. Дуб! Все были в восторге. В самом деле, какая шикарная поляна! Какой дуб! Под ним, как в настоящем шалаше!
Сейчас в машине она произнесла про себя – «Марат...» Недовольно дернулась – что за напасть, в самом деле. Ну, Марат... Ну и что?
Через короткое время, остановив машину на крошечном паркинге вдоль дороги и подобрав кульки и сумки, троица направилась в сторону рощи. Чуть в глубине тот же дуб, те же его объятия. Приятно!
Три пары уже были на месте. Михаил представил гостя. Все приветливо закивали и принялись обустраивать место для предстоящего пиршества.
– Давайте, Марат, включайтесь, помогите установить походный стол, вот стулья. Смелее, вы теперь наш, – сказал Лагутин. И незаметно остановил на нем взгляд.
Вскоре на стол стали вываливаться всякие вкусности. Марат вытащил из кулька бутылку дорогого коньяка, бутылку дорогого вина, пару коробок шоколадных конфет, груши и виноград. Компания стала рассаживаться. Женщины сели рядом друг с другом – не могли наговориться. Марат очутился рядом с Михаилом. Когда все было расставлено и налито, Михаил, старший по возрасту, пусть ненамного, но все же, и потому как неформальный лидер, поднял бумажный стакан.
– Как говорится, за встречу, и чтобы не в последний раз.
Все дружно приложились, и через пару минут послышались возгласы: «Какая вкусная рыба!», «Мясной салат – объедение, молодец, Света (жена Загорского)», «Инна, не перестаю восхищаться твоими жареными перцами. Прямо как в Молдавии. Мы там в прошлом году отдыхали». Когда первый голод прошел, поднялся Загорский.
– Давайте выпьем за дружбу, и в первую очередь, за наших прекрасных дам.
Все разом вскинулись, будто услышали этот тост в первый, а не в сотый раз на различных сабантуях. Выпили.
– А теперь, – продолжал Загорский, – сюрприз.
Он достал из небольшой сумки магнитофон, включил, и полились всякие хип-хопы. Места за столом сразу опустели. Образовался небольшой круг, и компания извивалась в такт музыкальных ритмов. Михаил стукнул Марата по плечу:
– Не робей. Вступай.
Вступил. Не без легкого смущения, но скоро разошелся. Особенно, когда он и Инна танцевали друг перед другом. Он перевел глаза на ее фигуру. Стройная. Красивые округлые бедра... Она оценила его партнерские качества в танце. Подвижный, легкий. Глаза такие живые. И Марат! Неожиданно Инна резко вышла из круга, подошла к столу, попила воды. В голове крутилось: «Я все еще могу увлечься? Хватит! К добру не приводит. Не первой молодости. Сын во какой вымахал! Студент. А я все туда же».
В круг не вернулась – пошла вглубь рощи. Клены, дубы, березки, сосны, ясени... Тихо шелестели листья – очаровательная палитра осенних красок: багровых, желто-зеленых, коричневых, белых. Бесконечно бы любовалась ими. Но век их короткий, и все вокруг веяло грустью. Еще немного постояла, погрустила вместе с ними и вернулась в круг. У Марата заблестели глаза, и в этот момент магнитофон умолк. Надо же! Марат недовольно поморщился. Уставшая компания снова уселась за стол. Пиршество продолжалось.
– Выпьем за все хорошее! – воскликнул Загорский, и через минуту: – Миша, твои партнеры смирились, наконец? Нет? Ну и пусть сидят со своим цикорием, люди уже отвыкли от него. Пик спроса, считай, уже прошел, прогорят, как шведы, – зуб даю.
– Перестань! Нашел время проводить митинги, – заговорил Лагутин, давайте лучше анекдот расскажу. Итак, приходят к раввину два спорящих еврея... – сказал и осекся – Михаил сильно наступил ему на ногу. Тот закашлялся.
– ...Черт, забыл, что потом.
Наступило неловкое молчание. Его тут же прервал Марат.
– Да нет, не два. Пришла к раввину женщина. Одна. Плачет. Уже неделя, как послала мужа в магазин за фасолью, а он все еще не вернулся. Что делать? «Я бы вам посоветовал, – ответил ребе, – открыть баночку с зеленым горошком».
Все облегченно засмеялись. Завязалась обычная застольная болтовня.
«Умница, – подумала Инна, – и как это я сразу не заметила...»
Украдкой взглянула на него. Да, по лицу можно догадаться.
Лагутин шепнул Михаилу на ухо
– Так ты этого предпочел Мухину? Эх! Советской власти на тебя нет.
– Уймись!
– Постойте, постойте, – воскликнул Чиков, – был еще случай. Приезжает новый русский в Лондон и первым делом – в бордель, осуществить свою юношескую мечту. Но, как назло...
– Не надо, – перебила его Инна. Не настроена я сегодня на такие анекдоты. Полюбуйтесь лучше красивым закатом. В городе мы редко такое замечаем.
И через несколько минут:
– Свежо становится. Может пора?
– Да, да, пора, – загалдели все.
– Постойте, – заплетающим языком произнес Михаил, – так нельзя. Нужно на посошок.
Остаток спиртного разлили по стаканам. Михаил повернулся к Марату:
– За тебя. За нашего нового друга.
С силой чокнулся, и – раз! – на рукав «нового друга» выплеснулось чуть ли не полстакана вина. Все заохали, заахали.
– Ничего страшного, – сказала Инна, – сейчас сядем в машину, снимете куртку и дадите ее мне. Наша работница ее постирает, выведет пятно. Для нее это рутина.
– Не стоит беспокоиться, – ответил Марат, – подумаешь, событие! Отдам в чистку.
– Во-первых, я не беспокоюсь. Во-вторых, чистка может ее только испортить. Не возражайте.
На следующий день Михаил вернул Марату куртку. Она была как новая.
– Спасибо. Мне, право, неудобно, надо ли было нагружать вас из-за такой ерунды.
Он надел куртку, и стало ему хорошо – к ней прикасались ее руки.
Через неделю приехала жена Марата Раиса и дочь Диана, студентка. А еще через неделю Инна сказала мужу:
– Как ты думаешь, может, стоит пригласить к нам на субботу твоего заместителя с семьей, а? Облегчим им адаптацию к новой обстановке. Тем более, ты однажды сказал, что им доволен.
– Пожалуй, неплохая идея. Завтра же скажу ему.
Дни до субботы тянулись для Марата бесконечно... Он работал – новые проекты, разговоры по телефону, общение с партнерами. При этом ощущал присутствие Инны, призрачной, воздушной. И не мог уйти от этого видения. Поражался самому себе. Да, в ней море обаяния, да, по отдельным ее репликам понял – умница. И это все, чтобы потерять себя? В одну из ночей, во сне, будто услышал чей-то голос: «Она тебе послана». Утром подумал – всего лишь сон. Можно ли верить снам? Ответа у него не было.
Инна досадовала – почему нет аппарата, где нажатием кнопки можно было бы выключить мучительные дни ожидания? Она старалась. Жаль, не знает его вкусов, спросить неудобно, но надеется, что будет доволен. И одернула себя – почему только его, он же придет с женой и с дочерью. О них тоже надо подумать. Но думалось только о нем. Влекли его глаза, и не переставала себя ругать.
Ужин удался. Было вкусно и красиво. Гости чувствовали себя расковано. Говорили о политике, о маркете. Инна перевела разговор на другое – рассказала об увиденном недавно гастрольном спектакле «Пигмалион» с Алисой Фрейндлих.
– Как я вам завидую! – воскликнула Раиса.
– Не переживайте, Рая, ее театр Ленсовета часто к нам приезжает.
Михаил заметно захмелел.
– Нет, вы только подумайте. Полюбил – и скульптура ожила, полюбил – и какая-то девчонка превратилась в нечто культурное. А возьмите меня. Сделал я проект, удачный, люблю его. И что? Он чудесным образом осуществится? Да ни в жизнь! Надо будет мне пахать и пахать, и то нет гарантий. Где театр, и где я?
Инна обреченно махнула рукой.
– Кофе желаете? – все согласно закивали. – Тогда возьму на себя смелость попросить нашего гостя поделиться со мной секретом заварки. А то Миша не перестает говорить, каким чудесным кофе Марат поит своих коллег на работе. По поводу моего приготовления я от мужа комплиментов никогда не слыхала.
– Господи! Да ничего особенного. Года два назад был в командировке в Тунисе, и такого кофе, как там, не пил нигде. Хозяин кафешки, которую я посещал, пожилой худощавый араб, признался, что чувствует во мне нечто родственное, и в честь этого научил заваривать кофе по-ихнему. Теперь вот что. Если я стану рассказывать, трудно будет усвоить. Давайте пойдем на кухню, я буду делать, вы все увидите и все поймете.
– Давайте! – и сердце у нее почему-то забилось сильно-сильно.
На кухне Инна достала с полки банку элитного кофе, придвинула к Марату кофейник, и нечаянно, совсем нечаянно, на доли секунды, прикоснулась к его запястью. Дрогнуло время – и уже другой Марат колдовал над кофе. И уже другая Инна смотрела и ничего не усваивала...
– Люблю, – шепнул он.
– И я...
Вскоре гостиную заполнил чудесный аромат. Распрощались поздно. По пути домой Марат включил в машине радио, и Диана подпевала модной певице. Рая упорно молчала. Может, ностальгировала по ее тамошней школе, ученикам?
Эта ночь была для Инны бессонной... Для Марата тоже...
Время шло. Марат скоро стал своим на работе. Со всеми в товарищах, со всеми на ты. Дома Марат искал поводы, чтобы позвонить Михаилу. Знал, для чего это делает, и не ошибся. Трубку хватала Инна. Услышав ее голос, Марат произносил: «Скучаю». Она едва слышно: «И я...», и тут же вскрикивала: «Миша, тебя!». Марат пытался уговорить Раю пригласить шефа с семьей с ответным визитом. Рая не возражала, но под разными предлогами тянула, тянула...
Придя однажды с работы, Миша сказал, что завтра срочно выезжает на целый день на какой-то далекий объект. Случилось там что-то нехорошее, требуется его присутствие. Завтра... Марат не может не знать об этом. В самом деле, он вечером позвонил, быстро шепнул:
– Завтра приеду. Сначала позвоню.
И она, радостная и счастливая, громче обычного крикнула:
– Миша, тебя!
Завтра! Она и во сне не могла представить, что все так удачно сложится. Ведь завтра она свободна – ее лаборатория закрыта на два дня по случаю ремонта. Завтра она сможет коснуться его губ, утонуть в его глазах. От счастья их отдаляла всего одна встреча. Как безумно долго пришлось ждать этого дара небес!
Утром, после того как Миша уехал, она встала с постели. Пошла в спортзал. Включила беговую дорожку. Затем душ. Чашечка кофе. Села за туалетный столик. Посмотрела в зеркало. Поняла, что надо делать. Повернула голову, случайно взглянула на монитор домашнего телевидения и увидела – по ступенькам спешно поднимается муж. Он вошел возбужденный, сердитый.
– Понимаешь, едва выбрались из города – звонок из Лондона от наших партнеров. Вроде переплатили они нам за оборудование. Что-то у них не сходится. Хотят все перепроверить.
– Разве нельзя было попросить их отложить все это на другой день?
– Ты не знаешь этих долбаных англичан. Въедливые, как черти. Поэтому я вернулся, чтобы сначала перепроверить все самому. Где моя серая папка? Та самая. А-а-а, вот она. Что делать – мы пока зависим от них. Сейчас позвоню Марату – пусть поднимет остальную документацию.
«Убила бы тебя!» – с яростью подумала Инна.
Прошел еще год. Инна и Марат виделись и общались друг с другом на разных тусовках, пикниках. Марат и раньше соображал, как организовать их скрытое от посторонних глаз свидание. Только вот город не такой уж большой, все на виду, плюс изголодавшаяся по скандалам пресса. Плюс все еще безработная Рая. Очень рискованно. С горькой иронией думал: «Провидение послало ее мне, чтобы поиздеваться над нами».
И они старались, чтобы, не приведи Господь, никто ничего не подумал... Взгляд, улыбка, предназначенная только ему или ей, как бы случайное прикосновение, как бы случайное минутное уединение, – это ли не повод для подозрений. Мир – театр, жизнь – безжалостный режиссер, и они мучительно играли отведенные им роли. «Если бы у нас тогда состоялось, – думала Инна, – то могло сложиться иначе. А может, и нет. Ну и что, если она вышла за Мишу не по любви. Просто время подошло. Но он-то, он ее любит. Он дает ей хорошую жизнь. Ее уход нанес бы ему незаслуженную травму. Могла бы она простить себя? Марат... Он, вероятно, ушел бы от своей Раи, оставил бы ей и дочери все, и ушел, но разбить семью своего шефа, который сделал ему немало хорошего, с которым ежедневно виделся, ланчевался. Нет, Марат на это бы не решился. Не такой. Хотя... Как она может знать – какой он на самом деле. Никогда ведь близко не общались. Неправда, знает! Душой чувствует!»
Еще через год Марат переехал в Израиль. Его пригласили в крупную компанию в недавно возведенном городе.
На прощальном банкете Инна, улучив минутку, сказала ему:
– Ты, конечно, счастлив, – зов родины.
– Счастье... – глаза его затуманились, – оно такое разное. Иногда бывает и личное, не побоюсь сказать, интимное счастье. У меня оно могло быть только с тобой. Родина, как бы я ее ни любил, мне его, увы, не подарит.
«Вот и объяснились», – подумала она, и стало ей больно.
Первое время после его отъезда они перезванивались. Марат говорил с Мишей, Инна с Раей. Один раз он позвонил ей на работу. Она сказала:
– Не надо. Нам не дано перехитрить судьбу.
Время все текло. Старая компания распалась – у Лагутина возникли проблемы со здоровьем. Чиковы, по их признанию, «снизили обороты». Общались больше по телефону – возраст наступал на пятки. Традиционные вылазки в рощу прекратились. Да и самой рощи не стало – новые хозяева жизни вырубили деревья и понастроили там свои хоромы. Правда, пару раз компания собиралась на их новой даче, потом и это заглохло. О своем возрасте Инна вспоминает, когда заглядывает в зеркало. И каждый год, с начала суровой зимы, с нетерпением ждет не яркой весны, не горячего вкусного лета, ждет последнего сезона года. Дождавшись, она ежедневно выходит в густой парк и подолгу любуется запоздалой красотой осенних листьев. Скоро выйдет их срок, они опадут, и унесут с собой свою печаль, свою недосказанность.
В один из поздних осенних дней она стояла перед деревом, на котором остался единственный лист. Еще не совсем поблекли его цвета, и он отчаянно метался, цеплялся за ветку, за жизнь. Не успел, видимо, нанести последнюю краску, и страшился опасть, умереть, не договорив, не выразив себя до конца. Внезапно почувствовала чье-то дыхание рядом с собой. Быстро повернула голову – нет, не Марат... Дуновение ветра. Уже стемнело, а она все стояла. Знала – завтра этого листа уже не будет. Недоумевала – была же у нее насыщенная молодость. Была и серьезная любовь. Очень даже серьезная, в ней было все. С Маратом – ни одного поцелуя. Все у них происходило как бы в виртуальном пространстве. Как много они не досказали друг другу. И все же самое ее сокровенное – это Марат. Неожиданно в памяти всплыла строчка, та самая, которую так долго и упорно пыталась вспомнить. «В жизни нередко случается (всегда ли мы это замечаем?), что нюансы непостижимым образом играют большую роль, чем сама фабула». Не ее ли драма... Однажды за ужином спросила мужа:
– Как ты думаешь, полезно иногда читать театральные рецензии? Михаил взглянул на нее и недоуменно пожал плечами.
Нельзя уходить недосказанной
– Инна, хочу пригласить на нашу party своего нового программиста. Он из Питера. Не помню, говорил ли я тебе... Многие себя предлагали, но я выбрал его. Поверил своей интуиции, и, кажется, она меня не подвела. Жена его приедет, как только закончит свои дела там. А пока, сама понимаешь, неуютно ему одному. Да и мне не помешает побыть с ним в, так сказать, неформальной обстановке. 
