КОНТУР

Мой близкий приятель Леха – человек небедный. Такой же советский иммигрант, как и я, со стажем жизни в Америке порядка тридцати лет. Он мой сосед по причалу в яхтенной марине. Иногда мы заходим друг к другу в гости на борт, чтобы посидеть на палубе и потрындеть за бокалом вина. И вчера тоже были посиделки, но по поводу. Обмывали его новый «Феррари-Трибьют» стоимостью порядка трехсот тысяч долларов. Леха, как говорят в Лос-Анджелесе, Ferrari guy, то есть фанат этой автомобильной марки. Продал свою «Феррари-Калифорния», которая попроще, и купил эту – одну из лучших моделей.

Дорогой автомобиль в Америке – дело обычное, а уж в Лос-Анджелесе и подавно. Уж где-где, а в Калифорнии народ традиционно помешан на эксклюзивных машинах. Вот и Леха из этих товарищей. И его новое авто, конечно, крайне приметное, однако внимания заслуживает больше его владелец – человек, можно сказать, уникальный. Хотя, с другой стороны, наверное, именно такие люди и раскатывают на подобных роскошных машинах, в силу своего отношения к жизни. Леха – хозяин трех многоквартирных домов, которые сам и обслуживает. То есть практически делает все, от а до я, – он и водопроводчик, и электрик, и маляр. И даже уборщик. Словом, не гнушается никакой работой.
– Леха, – спросил я его однажды, – а на хрена оно тебе нужно? Деньги вроде есть. Какой резон туалеты чинить да щеткой махать? Чего корячиться? Ну ладно, водопроводные дела – удовольствие дорогое, но убирать квартиры перед вселением?..
В ответ Леха лукаво улыбнулся.
– Ты знаешь, какая у меня была первая работа за границей? – спросил он.
Я лишь недоуменно вскинул глаза, не понимая, к чему Леха клонит:
– В Америке?
– Нет, – он отрицательно покачал головой, – в Италии. Там, где мы оба ожидали решения американского консула перед тем, как сюда попасть. Я был уборщиком, мой друг. Но не просто уборщиком, а очень хорошим!
Леха, как заправский хасид, поднял указательный палец, словно акцентируя внимание на этой наиважнейшей детали. Мол, прочувствуй разницу.
– И платили мне аж сто миль в день. Сумасшедшие деньги, скажу я тебе! В восемьдесят девятом году – почти восемьдесят долларов. Убирал виллы в Ладисполи. Летом в Италии начинается сезон, и те, кто побогаче, переезжают из Рима туда, арендуя себе домик у моря. Вот я и готовил виллы к сдаче. В первый раз было несладко, рухнув с уровня какого-никакого статуса человека, по советским меркам, состоятельного, выгребать из-под кроватей использованные презервативы и отдраивать замызганные ванны. Но куда деваться? Надеяться мне было не на кого. Засунул свое эго поглубже в задницу и отмывал до блеска чужие владения. И меня ценили, даже денег платить стали больше. А как сожалели, когда узнали, что я улетаю в Америку! Прикидываешь? Вот с тех пор и скучаю по этому занятию. Синдром?
Его вопрос-шутка прозвучала, как ироничный намек на популярные в последнее время потуги доморощенных психологов – объяснять все и вся наличием у человека какой-нибудь душевной девиации. Леха отхлебнул из бокала «Тиньянелло», которым мы обмывали его обновку, и рассмеялся:
– Моя философия была незатейлива, и ни на грош не изменилась в Америке: любая работа должна быть сделана хорошо.
Он на минуту призадумался и добавил:
– Но, к сожалению, никто ее не сделает лучше меня. Увы…