18 лет спустя
Сердце учащенно билось, торопясь обогнать мои спешащие ноги. Подобная аритмия грозила предсказуемыми последствиями, на случай которых я приготовил пару нужных таблеток. Но вот последний поворот... сердце рвется наружу, глаза разъедает солоноватая жидкость, в последнее время так некстати появляющаяся в самый неподходящий момент.
И вот кульминация: передо мной гордо и величественно стоит ОНА. Как будто не было того прощания, долгой 18-летней разлуки. Обнявшись, мы тогда много грустного друг другу поведали.
«Неужели не узнала? – с тревогой подумал я. – Ведь мы расстались приятелями!»
Башня невозмутимо смотрела мимо меня: «ходят тут всякие туристы».
Шаг за шагом я стал приближаться к ней. Холодок настороженности, исходивший от Башни, несколько умерил мой пыл. И только первое легкое прикосновение к древним камням принесло мне успокоение.
Я приник к ним щекой и, почувствовав ласковую шероховатость, унесся в захватывающее магическое прошлое Башни. Я увидел будто наяву картину строительства задуманной в эскизах Башни из ранее описанной мной легенды.
– Ты вернулся... чужеземец? – выдохнула древняя неувядающая красавица, – я ждала тебя!
– Но... но... я не чужеземец, – растерялся я.– Я бакинец! – нашелся наконец.
– Э-э-э, ты был бакинцем! Ты же не живешь сейчас здесь, – неумолимо несла правду Башня.
– Однако многие уехавшие, даже из Ичери Шехер, все равно считают себя «крепостными», – пробовал возразить я.
– Это они так считают, но не мы! – утверждала Башня.
– Понятно, – пробормотал я, окончательно усвоив, что спорить с аксакалом (тем более женского рода) некорректно. – Как тебе жилось эти 18 лет после нашей последней встречи? – торопливо решил я продолжить эксклюзивный разговор с древнейшей девой.
– А разве это не было вчера? – прошептала она с изумлением. – О боги! Как быстро летит время, особенно последнее тысячелетие!
– И ты знаешь, сколько тебе лет? – решил я воспользоваться откровенностью Башни. Вот повезло! Наконец-то именно я узнаю ее возраст!
– Секрет моего рождения хранится в свитке, находящемся в фундаменте моей кладки. И только полное мое разрушение откроет эту тайну. Да мне и неинтересно это, – прошелестела Башня мне на ухо.
– А жаль, ведь многие ученые пытаются определить твой возраст, – разочарованно протянул я, в глубине души надеясь на «девичью» откровенность.
– И напрасно! Я же не пытаюсь узнать, как эти самодовольные ученые раздобывают себе звания и титулы! – гневно повысила голос Башня. – Все крутятся вокруг меня, создавая нелепые мифы и порочащие меня легенды о моем предназначении.
– Ты считаешь, что и моя легенда нелепа? – смущенно пролепетал я.
– Как раз твоя легенда более близка к истине, – неожиданно похвалила мой литературный труд Башня (речь шла о моей обновленной легенде «Девичья башня»), отчего я почувствовал, что, как пузырь, стал увеличиваться в размере. – Странно, откуда ты мог узнать мою историю? – задумалась Башня, и вдруг оживленно продолжила:
– Мне кажется, что я уже встречалась с тобой в прошлых веках. – В голосе ее слышались нотки ностальгии. Я несколько опешил от таких признаний.
– Что ты говоришь, Дева! Как мы с тобой могли встречаться, если мне нет даже ста лет, – попробовал я остановить «приятельницу детства».
– А это сейчас называется реинкарнацией. Точно! Я с тобой встречалась, когда была на стадии второго этажа. Ты еще сопровождал царя богатейшего каганата Хазарии иудея Иосифа, побывавшего с визитом у тогдашнего ширван-шаха.
Теперь задуматься приходилось мне. Оказывается, кто бы мог подумать, что я в прошлой жизни уже успел побывать в Баку в начале его развития. Так вот откуда пришла ко мне эта якобы легенда. Значит, это все было правдой?
– Очевидно, ты можешь помнить и своего зодчего? – рискнул предположить я.
– Еще бы не помнить его предсмертно брошенную ширван-шаху презрительную улыбку на отсеченной голове! – гневно воскликнула собеседница.
– Какой ужас!
– Ужас заключается еще и в гибели множества подсобных рабочих и рабов, обслуживавших стройку. Причем все эти в разные годы воздвигнутые внутри Ичери Шехер прекрасные архитектурные творения также омыты их кровью. Почему-то никто из ученых не задумывается о тысячах жертв голода, болезней, эпидемий, несчастных случаев. А сколько погибло воинов – защитников крепости из-за предательства олигархов. Вся древняя история Баку – это стремление города быть свободной от посягательств соседних стран, – с горечью констатировала Башня.
– Как ты считаешь – какой период твоего существования был наиболее благоприятен? – решил я повернуть беседу на благоприятную тему.
– Трудный вопрос ты мне задал, чужеземец, – надолго ушла в себя Башня, очевидно, наскоро в уме перелистывая свои многовековые страницы. – Главное, что мирных и обеспеченных достатком периодов никогда не наступало. Мои соседи-горожане всегда были бедны, но они никогда не унывали, делились последним и почитали старших.
Приходили шейхи, ширван-шахи, цари, первые секретари и президенты, но народ не был счастлив. Он был терпелив, честен и отчаянно надеялся, как надеется и сейчас, на лучшее будущее!
– Тогда, может быть, ты откроешь нам будущее, – подтолкнул я на пророчества башню-философа.
– Не говори глупости, чужеземец! Что я могу знать о будущем? О нем знают только люди, пришедшие из космоса, которых на Земле не так уж много, – вспылила Дева, обдав меня идущим из ее глубин холодком дыхания.
– Неужели они есть на Земле? – не поверил я.
– Все люди со дня своего рождения получают свою судьбу, заключенную в ауру клубка магнитных нитей, блуждающих в космосе. Люди из космоса, зная шифр этих нитей, читают эти судьбы. Мне сие не дано! – немного успокоившись, утверждала Башня.
– И все-таки ты имеешь колоссальный, накопленный столетиями, опыт мышления. Что тебе подсказывает интуиция о будущем окружающего тебя мира? – продолжал настаивать я.
– Я могу утверждать только одно: правители будут сменяться, но народ всегда будет оставаться прежним, то есть бедным.
– Что можешь ты, Древняя Дева, пожелать будущей молодежи? – осторожно задал я давно приготовленный вопрос.
– Стать ведущей движущей силой нации, способной внушить оптимизм народу и свершить коренные преобразования в стране! – А затем еле слышно добавила: – Пока молодежь не разбежалась по всем странам.
Я понял, что тема общения исчерпалась, и необходимо было ее закруглять, к тому же наступала ночь.
– Милая Башня, пришла пора прощаться. Я был счастлив побеседовать с тобой...
– Ты уже уходишь... Марк... (у меня замерло сердце). Как приятно было встретиться с тобой... поговорить... Ведь после нашего последнего разговора никто не общался со мной – все видят во мне только кладку старых серых камней, – укоризненно пожаловалась моя подруга.
– Ты напрасно обижаешься – горожане безмерно уважают тебя, а туристы восхищаются твоей вечной стройностью и изяществом. Ты являешься символом столицы и архитектурной ценностью.
– Брось ты эти дифирамбы, – грустно и откровенно прошелестела Дева. – Моя эйфория закончилась сразу же после моего рождения, когда на моих глазах погибли зодчий и его любимая. «Всё проходит», – утверждал в древности один великий иудей, но эта картина смерти моих близких людей преследует меня уже тысячу лет.
Я устала от ожидания своего разрушения, я устала от наблюдения за страданиями своих соседей, я устала от своего безмолвия и окружающего пустословия.
А теперь и ты уходишь – уезжаешь! Значит, так надо! Но я верю – ты вернешься, и мы еще поболтаем! Возможно, я тебе еще кое-что открою! Ха-ха! До свидания в будущей реинкарнации, земляк, не забывай меня!
– До свидания, милая Дева – Гыз Галасы! Хочу надеяться на встречу еще в настоящем времени!
