КОНТУР

Мы все заложники на собственной планете.
И, что страшней всего, – и мы, и наши дети!
Пролог: Д. М.

Меня зовут Джони Дарвин. Да-да, не Джон, а Джони, – так меня назвала мама, так я записан во всех документах. Так и написано: Джони Дарвин, родился первого сентября 1939 года. В школе пацаны из-за фамилии прозвали меня Чарли, а потом прибавили Манки. Наверное, потому, что Чарльз Дарвин утверждал, что люди произошли от обезьян. Я не обижался. А на кого тут обижаться? У нас у всех были клички. Со временем часть «Чарли» отпала, и осталась только «Манки». Так я всю жизнь Джони Манки.

Моя родина – Лоуренсвиль в Джорджии, городок маленький, всего двадцать тысяч с небольшим. Многие работают на одном заводе – большом, хорошо оснащенном, имеющем постоянные заказы... военном заводе. Мы выпускаем бомбы. Работа будничная, скучная, но хорошая оплата и всё, что называется бенефиты. У меня такая медицинская страховка, что покрывает всех врачей, даже зубного! И, что самое важное, – на всю семью. Уже не терпится рассказать о семье, но о себе закончу, и тогда. Представляете, столько благ, а я всего лишь маркировщик. Ставлю на корпус бомбы трафарет с какой-то надписью, и так последние двадцать шесть лет. Работа вредная – запах краски чувствуется даже через респиратор! От него на лице полосы, они, как шрамы, впились в мою кожу, но я к ним уже привык. А вот что обозначает эта маркировка, я не знаю, да и зачем мне знать?! Эта работа полностью обеспечивает мою семью. Ну вот, самое время – о семье.

Глава первая: Дора (Дороти)

Дора, моя жена, была из семьи беженцев, беженцев Второй Мировой войны, беженцев-евреев. Когда вермахт начал бомбить пригород Парижа, где семья Абрама Мильт­штейна жила с первой половины 18 века, дедушка Дороти со всей родней подался в Америку. Кстати, мой отец, которого я почти не помню, погиб где-то в Нормандии во время той войны, когда Францию уже освобождали. Здесь, в США, семья Доры сменила фамилию на Мильт, а Дороти (Дора) Мильт после замужества стала Дороти Дарвин, приняла христианство и родила мне двух детей, девочку и мальчика. Дочка выучилась на бухгалтера, вышла замуж, правда, поздновато, но удачно, и теперь живет в самой Атланте. Скоро я стану дедушкой. Сын окончил университет. Он финансист, живет и работает в Нью-Йорке. Дети почти погодки, родились в 1965 и 1967 годах. Росли нормально, как все американские дети, и, как все дети, выпорхнули из гнезда. У нас размеренная, спокойная жизнь, и мы с Дороти, похоже, счастливы все эти уже почти 40 лет со дня свадьбы!
Мы, можно сказать, реклама того, что называется «американской мечтой»: живем в небольшом, но уютном выплаченном доме, который мы обставили мебелью под старину. Стиль модерн нам не по карману, его постоянно нужно обновлять, а ретро можно не менять всю жизнь, если мебель качественная. В гараже у нас не очень дорогая, но очень хорошая японская машина. Никогда не мог понять, как японцы после нашей ядерной бомбардировки такую экономику отгрохали. Моя машина, «мицубиси» (говорят, что ее на военном заводе производят), удобная и надежная, но я на ней езжу мало, только за покупками. А на работу меня возит специализированный автобус. Дороти никогда не работала, она домохозяйка. Да и зачем ей? Моей зарплаты вполне хватает, и пенсия у меня будет большая. Вот тогда наездимся по миру. Стыдно сказать, но мы за все время совместной жизни были только в Канаде и на Карибских островах, а есть еще и Восточное полушарие, которое обязательно надо посмотреть. Правда там последнее время постоянно войны происходят, но Дороти говорит, что у русских есть поговорка: «Волков бояться – в лес не ходить». Откуда она это знает? Наверное, все европейские евреи знакомы с русским фольклором на генетическом уровне. Шучу, это ей дедушка рассказывал, он бывал в России. Она эту поговорку перефразировала и осовременила. В ее интерпретации это звучит: «Войны бояться – в Европу не ездить».

Глава вторая: Надлом

Моя Дороти очень интересный человек и очень красивая женщина. Мы до сих пор любим друг друга и испытываем половое влечение! Секс в нашей жизни (а мы уже не молодые люди) занимает очень обширное место, а секрет в том, что, с тех пор, как дети разъехались по своим колледжам, мы не спим вместе. У нас три спальни, место есть! Мы встречаемся в разных местах нашего дома, иногда ходим друг к другу «в гости», иногда даже без предупреждения. Но спим отдельно! Советую попробовать. После 20 лет совместной жизни очень помогает.
Вот так и живем. Дороти ругает меня, только когда я забываю выключать телевизор. Но вчера она завела какой-то странный разговор.
– А ты не задумывался, милый, что мы все заложники?
– Заложники у кого?
– Не у кого, а у чего. У войны!
– Что? У войны?!
– Вернее, у тех, кто на ней зарабатывает.
– Поясни, дорогая. Я не совсем понимаю!
– Скажи, ты счастлив?
– Да, конечно. Если бы дети чаще приезжали, я был бы счастлив еще больше!
– Вся наша с тобой счастливая жизнь, ну, как минимум, ее материальная часть, зависит от твоей работы.
– Ну это нормально, что тебя смущает?
– Весь город знает, что на нашем заводе делают бомбы!
– Ну, это не секрет, хотя...
– А ты не задумывался, что если бомбы перестанут падать на головы других людей, больше половины семей нашего города лишатся средств к существованию?!
– Подожди, где логика?
– Логика простая: завод делает бомбы – мы хорошо живем, а там, где они падают и взрываются, больше никто не живет!
– Я только маркировщик...
– Перестань придуриваться. Ты давно уловил и логику, и суть: перестанут падать бомбы – остановится завод. Мы хорошо живем за счет того, что кто-то погибает.
– Ты сгущаешь краски, Дороти!
– Кому еще говорить о краске, как не тебе? Куда уж гуще?!
– Завод можно перепрофилировать...
– Расскажи мне еще про обеспечение рабочими местами. Я эту чушь каждые четыре года слышу. Легче новую войну развязать, чем на нашем заводе начать производство сковородок. И где ты там будешь трафареты ставить? Это замкнутый кровавый круг!
– Дороти, я простой рабочий. Ты хочешь, чтобы я разорвал его? Чтобы я прекратил войны на планете? А может, мне уволиться?! За пять лет до пенсии?
– Вот я и говорю: мы заложники этой ситуации и людей, которые зарабатывают миллиарды на смертях других людей, детей и внуков других людей... Кстати, звонила твоя дочь...
– Может, все-таки наша?
– Наша, наша. Ты станешь дедушкой послезавтра!
– Что-что?!
– И я не удивлюсь, если эти нЕлюди и развязывают войны! Это их хлеб!
– Хлеб?!
– Да, с золотистой корочкой, намазанный черной икрой!

Глава третья: Магия чисел

Этот разговор произошел 23 марта 1999 года. На следующий день начались бомбардировки Югославии, а 25 марта у меня родился внук! Назвали Виктором. Мою радость омрачал наш недавний разговор с Дороти. Я чувствовал себя необычно, необычно плохо. Получается, что я какой-то демон войны?! Все даты моей судьбы связаны с войной. Я родился в день начала Второй Мировой, в день рождения моей дочери начался военный конфликт в Доминикане, сын родился в день начала войны в Камбодже. И вот внук, третье поколение. И везде мы! Моя страна, мои налоги, наши войска и мои бомбы?! Все эти дни я – как в тумане! Я не знаю, что двигало моей рукой, может сам Дьявол, но на одной из бомб рядом с обычным трафаретом я пририсовал две небольшие буквы: Д. М. – Джони Манки...
Виктору сегодня ровно месяц. Мы отмечаем это событие. Дороти приготовила все, что я люблю. Она прекрасная хозяйка. Ее бабушка научила ее еврейской кухне, поэтому на столе, кроме обычной американской еды, есть еще фаршированная рыба и форшмак.
Смотрю на свою семью и думаю: как хорошо сидеть в американской провинции, пить шотландский виски и закусывать еврейской едой! А нас с зятем еще ждут на веранде кубинские сигары. Благодать!
Кажется, я немного перебрал. Последнее время я стал чаще пить. Даже Дороти заметила и была, скажу прямо, очень недовольна. Включаю телевизор. У нас хороший большой телевизор. Показывают пригород Косово: разбитые дома, трупы детей, неразорвавшуюся бомбу... О боже! Это мои инициалы – Д. М.
– Джони Манки, ты убийца.
– Но эта бомба не разорвалась!
– Вздор, а сколько продукции в тот день ты пропустил через свои руки?
Я смотрю на свои руки, и мне кажется, что они в крови.
– А с кем я разговариваю?
– Я тот, кто подсказал тебе тщеславную идею дать бомбе свое имя...

Эпилог

На следующий день Джони (Манки) Дарвин был найден повесившимся в собственном гараже. На лобовом стекле его машины марки Mitsubishi Outlander была обнаружена записка: «Дороти, прости! Я, кажется, опять не выключил телевизор!»

Книги Дениса Уморина (Роберта Шина) можно приобрести в сети ruskniga.com и bukinist.com.