КОНТУР

А ндрей еще раз проверил пистолет. Тот терпеливо стоял на предохранителе в ожидании своего часа. Андрей ласково погладил гладкую металлическую поверхность оружия. Это придало ему больше уверенности и мужественности в задуманном им намерении.
Довольно, хватит с него! Она потеряла всякий стыд! Так издеваться над его страстью к ней. Нет! Это невыносимо! Все, точка! Он выезжает к ней в Ялту!
Кипящей лавой выплескивался его гнев. Он лихорадочным движением включил свой старенький «жигуленок» и без привычного прогрева рванул его вперед. Машина без особых возражений взревела и взяла темп, предложенный хозяином. Она была заодно с ним.

Они оба понимали, что впереди предстоит страшная работа, после которой к ним придет, как им казалось, успокоение. Но это были ложные надежды, ибо разве можно остановить лавину выстрелом даже из пушки. Андрей сейчас не задумывался о деталях. Как и вся его жизнь, так и теперь, все неслось экспромтом, тем не менее, до сих пор удача сопутствовала ему. Подумав об этом, он слегка поежился, вспоминая цель своего стремительного визита. Предполагаемая перспектива удачи отозвалась сердечной болью.
«Итак, все издеваются над ним и его библейским всепрощением ее». Он придумал себе этот щит из фигового листочка, оправдывая свое бездействие. Он понимал это лучше всех, и потому, вначале отбросив эту ненавистную с самого начала теорию, почувствовал моральное удовлетворение за все свои прошлые мучения. Ведя машину левой рукой, правой он продолжал поглаживать пистолет, который приносил некоторое успокоение и на который он возлагал роль третейского судьи в споре за когда-то принадлежавшую ему любовь.

«Сегодня, скоро, все решится, и он вернет свою любовь навсегда», периодически повторял он. Разумеется, он плохо видел дорогу, и рука автоматически управляла своим неизменным сообщником, который, рассекая ночь, мчался на встречу с этой ненавистной наперсницей, с которой хозяин не раз шумно объяснялся в этом, много слышавшем и видевшем, грустном салоне.
Машина была свидетельницей многих унижений и оскорблений хозяина, и потому, из солидарности с ним, не любила хозяйку, как, впрочем, и та ее – за старость и непрезентабельный вид. Когда хозяйка с брезгливым видом включала зажигание, то машина принципиально не отзывалась на контакт с ней. Та, понимая это, еще больше злилась, пиная ее потускневшую внутри обивку.
Машина терлась старым плюшем о металл пистолета, предвкушая скорую расплату за свои унижения прислуживания этой распутной девке. Все зависело от количества запала в хозяине, хватит ли у него пороха довести начатое до цели. Бахчисарай, с которого начал свой путь Андрей, уже давно остался позади. Проехал и Бельбекские ворота. Впереди – не очень комфортабельная, извилистая, через Ай-Петри, дорога на Ялту.

Андрей был сегодня смел и, как ему казалось, решителен в поставленной задаче. У него до сих пор в ушах звучит усмешка ее подружки, когда он по телефону попросил позвать Натали. Подруга странно усмехнулась и издевательски спросила его – разве он как муж не знает, что его Натали сегодня в отгуле. Он со злостью бросил трубку, но тут же схватив ее, снова машинально набрал номер своего бывшего друга Аркадия. Едва теплившаяся надежда тотчас же погасла, когда жена ответила, что Аркаша уехал на рыбалку с ночевкой.
Обычная история любовников. Но тот хоть придумал сладкую ложь с рыбалкой, а Натали даже не предупредила его об отгуле, поставив его в очередной раз в положение рогоносца. Он предполагал, что голубки находятся в уютном маленьком отеле в Ялте, где когда-то, на заре их романтической любви, они иногда тоже бывали. Теперь она уже приезжала с другими. Боже, как пошло заканчивается так страстно начинавшийся их роман.
Как все было светло и прекрасно. О, как он ее боготворил! Но что, что ее толкнуло на эту первую измену с Димой? Что двигало ею к частой смене партнеров? Ведь он встретил ее такой наивной, полной романтизма, хрупкой девушкой.
И что теперь? Она открыла в себе упоение властью соблазна собственным телом, так поздно проснувшегося в ее великолепных женских формах. Теперь она упивалась легкостью завоевания мужских сердец. Довольно было одного многообещающего взгляда, как мужчины попадали под ее гипноз. Она понимала, как она хороша собой, и какой магической силой обладает ее многообещающая грудь, подаваемая в различных ракурсах, как какое-то изысканное произведение искусства.
О, если бы Андрей смог бы вернуть прошлое. Он бы простил ее грехи, даже нет, он забыл бы все. Если бы только она вернулась вновь! Но, увы, она продолжала свою опасную игру, в то же время, не уходя от него, как бы имея надежного всепрощающего рыцаря за своей спиной, который никогда не предаст. Изредка она позволяла ему близость и считала, что этого достаточно для его привязанности к ней. И он терпел.
Ведь он совершенно не изменился со дня их встречи, и потому оставался по-собачьи преданным. В результате он получал от своей принцессы побои и, что еще хуже, измены. Сейчас он вспоминал все эти подробности, выискивая в глубине души хоть какую-то зацепочку для отмены своего сурового приговора. Но к своему сожалению, не находил ничего, что могло бы хоть дать хоть небольшой шанс к ее оправданию. Андрей в то же время выступал в роли прокурора, а он требовал привести приговор в исполнение, и только сегодня. И теперь он мчался уже как палач на последнюю встречу со своей жертвой. Разумеется, у него не было плана, и, конечно, он не мог стрелять, он даже не задумывался, что затем его ждет наказание. Все эти «мелочи» придут потом, после удовлетворения его какой-то страшной, может быть животной, мести самца.

Очевидно, это и был тот надвигающийся черной пеленой садизм, дремлющий в человеке до поры до времени. Ведь если мог гневаться сам Бог и мстить своему, им самим избранному, народу, то какие же страсти он мог вложить в еще хрупкий мозг Адама, потомки которого приумножили их и довели до уровня слепого животного гнева?! Сколько интеллектуального садизма скрывается за этими добрыми и умными лицами, показывающими порядочных особей под названием «человек».
Уже после Нижней Голубинки «жигуленок» начал задыхаться, скорость его упала. «Эх, старею», – вздохнула машина, безуспешно желая ускорить движение. Она понимала, что замедление может не только отдалить их совместную месть, но и, учитывая мягкосердечие хозяина, вообще не осуществиться как факт. А потому необходимо собраться из последних сил.
Нетерпеливая правая нога Андрея вдруг почувствовала растущий приток «лошадиных сил». Машина пошла на «втором дыхании». Андрей, чуть повеселев, решил включить радио. Поток рекламы, упакованной в уголовные новости, водопадом обрушился из открытого шлюза эфира. Раздраженный Андрей уже собирался выключить этот хаос, когда вдруг незнакомая нежная мелодия ручейком влилась в машину, постепенно расширяясь и заполняя быстрым потоком все окружающее пространство. Мир, дорога, ночь – все исчезло, растворяясь в сказочной мелодии. Триумф музыки заполнил весь обозримый мир. И разум, подчиняясь колдовству этого наваждения, отключил клетки мозга, напоминающего боли измены. Стройные тополя вдоль дороги дополняли мираж наваждения.
Любовь, наперсница музыки, растворилась и сдалась ей. Она не могла соперничать с мелодией, ретранслируемой композитором из космоса на грешную землю, дабы еще раз доказать планете ее уродство, порожденное человечеством за время его возникновения. Но наша прародительница Земля не собирается так легко сдаваться. Она тоже обладала тайной неуловимого обаяния, воплощенного в несравненных красках окружающей природы.

Вначале она выпустила стрелу богини утренней зари – Авроры. Ночь стала покрываться легким предрассветным туманом, который, как театральный занавес, медленно приоткрывал изумительные декорации покрова Земли, талантливо расписанные небесным божеством.
А потому космическая музыка не могла существовать отдельно от творений неземного зодчего. Каждый из них нуждался друг в друге, дополняя и покоряя своим обаянием, а вернее, приукрашивая и сливаясь воедино.
Музыка любовно обнимала природу, проникая в ее бесчисленные поры, а земля, в свою очередь страстно отдавалась ей, обнажаясь в бесстыдстве испаряемого тумана. И, как мать своих прекрасных детей, ласково улыбалось их проказам восходящее, только что умытое нежно росой, утреннее солнце. Оно заполнило весь горизонт своим молодым горделивым диском, который всего лишь мгновение бывает красным и открывает свою тайну тем неугомонным людям, которым не спится, ибо как же можно проспать эти великолепные мгновения пробуждения природы и царственного небесного светила.
Именно в эти несколько минут и создается эта гениальная музыка, это живое полотно взаимного хаотического проникновения, это ежеутреннее рождение прекрасного сплава, создаваемого космосом в содружестве с планетой Земля. И если вы успели увидеть и сумели вдохнуть частичку эфира, то знайте, что вы приобрели способность любить. И только если ваша избранница тоже сумела пройти этот процесс очищения, только тогда вы получите взаимную любовь.
Но любовь эта будет уже не простая, а, как вы уже догадались, – «неземная». Ею обладают считанные пары избранных Богом людей, таких как Ромео и Джульетта, Тристан и Изольда, Руслан и Людмила, Лейли и Меджмун и еще с десяток подобных пар. Все остальные земные люди, разумеется, имеют «земную» любовь, которая в большинстве своем непрочна и приводит к разочарованиям, а потом к разводам почти в половине заключенных браков. Но у вас еще теплится надежда приобщиться к «неземной» любви. Она не затухает, пока живет человек, пока воспринимает разум мир, природу и музыку. Эти составляющие и есть та «красота, которая спасает мир» до сегодняшнего дня. Андрей попал именно в эти мгновения красоты общего миропонимания.
Магические аккорды еще продолжали завораживать его ум, а утренняя заря открывала перспективу крымской природы, одетой в зеленый смокинг дремучих лесов. Он не заметил, как давно уже остановился на обочине дороги, вернее, это заботливая машина сама остановилась, считая бестактным нарушать шумом мотора естество пробуждения природы. Последний взмах «волшебной палочки» невидимого дирижера таинственного оркестра, и все смолкло.
Еще находясь разумом в неведомом мире, Андрей автоматически напряг память, чтобы извлечь имя композитора и сказать ему слова благодарности. Но память почему-то молчала, видимо, потому, что ее хозяин своевременно не отложил эту музыку в свою картотеку, так как сам слышал ее впервые. Но было ясно, что это не был ни Бетховен, ни Чайковский, ни даже Вивальди с Рахманиновым. Бесстрастный голос диктора объявил, что исполнялась симфоническая поэма Сметаны «Молдова». Эндрю знал и любил несколько десятков произведений, которые наверняка не уступали этой «поэме». Он их уже знал, и потому, при всей их гениальности, они уже были знакомы ему, и каждый стон скрипки или жалобы флейты заранее предвкушались, тогда как впервые звучащая гармония всегда поражает своими неожиданными нюансами.
А природа продолжала ежедневное возрождение солнца, сопровождая это золотисто-ослепительное шествие Его Величества, на которое не велено смотреть, мелодией Грига «Утро Аниты». Изумленный и покоренный красотой увиденного мира, Андрей, дитя дикой городской цивилизации, никак не мог войти в контакт с суровой реальностью. Его ожесточенность в конфликте с возлюбленной теперь уже казалась ему такой далекой и несуразной, что он изумился воспоминаниям цели своей стремительной поездки в горы. В этот момент великий Григ столкнул его с шествием «троллей», которые незаметно уволокли его в пещеру «короля троллей». Наконец, «Плач Аниты» совсем растрогал его, а машина вообще отказалась быть соучастником злодейства. «Если природа противится этому, – философствовала машина, – то я обязана саботировать это преступление во имя спасения хозяина от последующего возмездия», – нашла она спасительную формулировку своего нового отношения к этому темному делу. А романтичный хозяин уже «вел беседу с королем троллей о пользе для организма горного воздуха, употребляемого его подопечными вместо еды».

«К черту, брошу все мерзкие заботы и поселюсь где-нибудь в горном ущелье», – заманчиво планировал Эндрю, и новый мир светлых красок стал вырисовываться перед его мечтательным взором.
Зловещий вой сирен неожиданно ворвался в сознание молодого «горца». Мимо него на большой скорости промчались скорая помощь в сопровождении нескольких полицейских машин. Страшная реальность вернула сознание Андрею. Он обратил внимание, что давно уже стоит на прилегающей к дороге опушке леса, а мимо него мчатся ничего не замечающие земляне, каким и он был недавно, равнодушные и жестокие. Еще находясь в плену грез в стране троллей, Андрей случайно коснулся холодной поверхности пистолета.

Он стремительно отдернул руку, как если бы дотронулся до тела скользкой кобры. Действительность начинала возвращаться всеми своими смертельными атрибутами. Он осознал, что это не просто холодный предмет, а орудие смерти, и предназначено оно для единственного существа, любимого им.
Вся трагедия его миссии обрушилась на него ледяным водопадом. Он вспомнил все, что произошло накануне, и ужаснулся своему намерению. Перспектива предстоящей вендетты совершенно не соответствовала его теперешнему возвышенному состоянию, и потому казалась дикой и недостойной человека. Он попытался всколыхнуть в себе обиду и ненависть к изменнице, но вместо этого глаза его с восхищением следили за восходом слепящего светила, буквально на глазах поднимающегося за кронами могучих деревьев. А эфир уже загадочно заманивал в глубину леса «Скерцо» Рахманинова. «Ну разве можно затевать что-то подлое в таком красочном мире? Зачем и почему я обязан «это» сделать? Что, кто-то заставляет меня пойти на это?» – спрашивал себя Эндрю.
И он с удовлетворением отметил, что никто не стоит и не контролирует его. Он впервые задумался о возмездии за этот поступок. Он даже отметил, что с юридической точки зрения это будет заранее подготовленный акт, а расплатой будет газовая камера.
«Брр! Как это я мог пойти на такую глупость! Какое наваждение на меня нашло? И все это из-за глупой шлюшки. Что, мало девчонок посматривает в мою сторону?»
Так рассуждал Андрей, получивший позитивный заряд «от дуги» музыкально-природного генератора. И в машине, и в ее хозяине произошли коренные изменения в оптимистическом настрое. Андрей понял, что продолжать путь ради первоначально поставленной цели бессмысленно, ибо она будет безрезультатна.
Он отбросил подальше от себя уже не нужный пистолет и завел машину, чтобы возвращаться. Машина, поняв намерение хозяина, мгновенно завелась, что вызвало понимающую усмешку Андрея. Развернув машину на ближайшем круге, он принял левую полосу, чтобы успеть вернуться вовремя на работу. Голова работала ясно, движения были четкими и он ничем не напоминал того сумбурного и неуверенного хлюпика, который рвался к необъятному. Он сбросил цепи уже потерянной любви и вместе с ними свою старую шкуру ее раба. Нарастающие уверенные звуки «Болеро» Равеля вселяли заряд бодрости, силы и надежды в будущем.
Дорога была еще пустынна, и потому Андрей довольно быстро преодолевал обратный путь, пока не увидел у села Аромат полицейский затор. Андрей своевременно снизил скорость и стал приближаться к месту аварии. Скорая помощь и полицейские патрульные машины, как всегда, были небрежно разбросаны, дабы усугубить хаос дорожного движения. Андрей вспомнил, что когда он ехал в противоположном направлении, то проезжая это место, он ничего не заметил. Впрочем, тогда еще была ночь, а он был поглощен застилающей глаза местью.
«Так вот куда мчались полицейские», – промелькнуло в голове. Подъехав поближе, он определил, что причиной инцидента явились крутой поворот и высокая скорость машины, не сумевшей вписаться в него. Удар о бордюр и переворот машины был следствием этого лихачества. Впрочем, была ночь, и, если спутники были увлечены разговором, то такой результат должен был быть неминуем.

Замедляя движение, Андрей заметил двое уже готовых к отправке носилок. Одни из них были полностью зачехлены, а другие открыты в головах, окружены врачами и полицейскими. «Один погиб», – мысленно констатировал Андрей. Уже проезжая мимо «живых» носилок, он обратил внимание на серебристый плащ, свисающий из-под одеяла.
– Проезжайте, проезжайте! – нетерпеливо твердил всем угрюмый толстый полицейский, призывающим жестом подгоняя замедляющие темп машины.
Андрей непроизвольно свернул направо и, объехав место аварии, остановил машину.
– Не останавливаться! – тут же последовал окрик «угрюмого», который кинулся наперерез Андрею, вылезавшему из машины и взволнованному предчувствием беды.
– Не выходить! – скомандовал полицейский.
– Это моя жена! – непроизвольно воскликнул Андрей, показывая на открытые носилки.
– С чего это вы решили, что это ваша жена? – подозрительно спросил «угрюмый», не сводя настороженного взгляда с Андрея.
– Это ее плащ, и на нем отсутствует нижняя пуговица, – резонно привел он неопровержимый факт принадлежности к нему молодой женщины.
Он устремился к носилкам. Да, он был прав, это была Натали. Бледное усталое лицо с крупным кровоподтеком на лбу. Она не подавала признаков жизни.
– Она жива? – кинулся он к врачу скорой. – Я ее муж, – снова объяснил он, зная, что иначе он не получит немедленного ответа.
– Вы ее муж? – недоверчиво переспросил врач, оценивая нереальность создавшейся ситуации в «треугольнике», но привыкший к подобным неожиданностям. Он посмотрел на Андрея и механически резюмировал:
– Ваша жена в глубоком шоке. Сейчас мы ее отвезем в госпиталь. Ей нужна срочная операция головы. – И уже повернувшись к полицейскому, сказал:
– Мы должны спешить, лейтенант.
– Да, вы можете ехать, – скомандовал «угрюмый», оказавшийся лейтенантом.
Врач дал команду заносить носилки в машину. Андрей поспешил к врачу, чтобы узнать, в какой госпиталь повезут Натали. Он уже решил про себя, что не отойдет от жены, пока не поднимет ее на ноги. Он понял, что теперь беспомощная, а потому и никому не нужная, Натали будет полностью принадлежать ему, и он отдаст всю свою любовь, чтобы только оживить ее, увидеть ее глаза, ее улыбку. Нежное чувство к Натали пронзило его, когда он подумал о возможности ее утраты. В одну секунду все эти мысли промелькнули в его сознании, едва он опознал ее серебристый плащ.
– Стоять, не двигаться! – услышал он жесткий и решительный голос лейтенанта. Андрей хотел повернуться, чтобы выяснить, к кому относится эта команда, ведь не к нему же. Но лейтенант твердо добавил:
– Не поворачиваться! Предъявите удостоверение личности! – Эндрю неуверенно полез в карман, ожидая возгласа «Это не относится к вам, сэр!», но другой команды не последовало, и Андрей, вытащив удостоверение, попытался протянуть его лейтенанту. Но человек в гражданской одежде, которого Эндрю не заметил в пылу объяснения, протянул руку к документу.
– Оперуполномоченный Купин, – с дружеским участием представился он. – Пожалуйста, ваши документы на право ношения оружия, – с сочувствием глядя на Андрея, попросил он, мельком посмотрев удостоверение личности. На левой его ладони поблескивал пистолет Эндрю, который он так небрежно швырнул на сидение, что опытный глаз лейтенанта сразу же разглядел его внутри машины.

«Так вот оно что», – понял Андрей, и неприятный холодок пробежал по его спине. Необходимо было отвечать оперативнику, который с напряженной улыбкой ждал ответа.
– У меня нет разрешения, – невнятно пробормотал Андрей, заметив, что приятно ожидаемая улыбка Купина сменилась холодной удовлетворенностью ответа. Оперативнику Купину все стало ясно, как только внезапно объявился муж пострадавшей. Пистолет только поставил точку в его почти законченном расследовании. Он уже предвкушал заголовки утренних газет Крыма и рядом свою фотографию с уверенным и умным выражением лица. Давно уже он не красовался на первых страницах газет. Мог ли он подумать, что из рядового выезда на дорожно-транспортное происшествие можно высосать хорошую сенсацию.
– Надеть наручники, – приказал он лейтенанту, который только и ждал этой команды, такой приятной на слух и любимой в искусстве исполнения. Оглушенный и разбитый Андрей успел проводить глазами сорвавшийся с места фургон скорой помощи, увозящей Натали.
«Несколько лет тюрьмы», – механически проанализировал он свою ситуацию, усаживаясь в патрульную машину, которая вслед за скорой помчалась в сторону Ялты.
Но он, бедняга, явно недооценивал доброжелательную улыбку карьериста оперуполномоченного Купина. Бравый следователь уже раскрутил свое расследование против Андрея, притянув к нему «подготовку к совершению попытки умышленного убийства своей жены с помощью пистолета калибра... системы...» и т. д.