КОНТУР

I. Совет

Стас слонялся по дому и не знал, чем заняться. Он уже три месяца был без работы. В его послеинститутской жизни такой длительный перерыв произошел лишь после приезда в Америку. Тогда от обилия впечатлений у него кружилась голова. Все ему давали советы и очень трудно было отфильтровать дельные от глупых. Один знаток даже утверждал, что устраиваясь на работу, человек себя продает, и главное в этом деле – не продешевить. Стас же долго не мог ничего найти и после очередной безуспешной попытки рад был себя продать все равно кому и за сколько. Покупатель нашелся неожиданно: ему позвонили из небольшой компании и сразу же после интервью предложили работу. Стас не мог скрыть своей радости, и хозяин, почувствовав это, дал ему гораздо меньшую зарплату, чем планировал.  Тем не менее, компанию это не спасло, и вскоре она вышла из бизнеса.

Как раз в это время правительство штата выделило деньги для обучения безработных. Стас воспользовался этим и прошел курсы повышения квалификации по своей специальности, но сертификат об окончании ему не помог, и с каждым днем он становился все более угрюмым. Тягостное настроение передавалось и его жене Марине. Она преподавала фортепьяно, работала в основном вечером и привыкла к тому, что днем дом был в ее полном распоряжении. Она никому не отчитывалась в своих поступках, но теперь, когда она куда-нибудь собиралась, Стас молча наблюдал за ней. Он не задавал вопросов, но смотрел так, что она сама говорила, куда направляется. Это раздражало ее и она стала убеждать его устроиться на любую работу, иначе он и сам свихнется и ее с ума сведет. Стас уже и сам думал об этом, но его брат Костя был категорически против. Он считал, что человек должен делать то, что умеет, иначе он не только потеряет время, но и наживет себе депрессию.
– Да она уже началась, – сказала Марина, когда они в очередной раз решали что делать, – Стас вчера стал жаловаться на то, что я плохо готовлю.
– Так может, в этом есть доля правды? – спросил Костя, незаметно ей подмигнув.
– Может и есть, только не ему судить. Он всего полгода назад выхлебал горячую воду, которую я залила, чтобы отмочить кастрюлю из-под борща.
– Ты это только что выдумала, – буркнул Стас.
– У меня времени нет на выдумки. Это ты от безделья на потолок лезешь. Тебе надо побыстрей работу найти.
– Я и сам этого хочу, но быстро ничего хорошего не найдешь.
– Бери что есть, а там видно будет.
– А вот доктор считает, что делать надо только то, что умеешь, – Стас посмотрел на брата.
– Считаю, – согласился Костя.
– Что, он не сможет ямы копать? – спросила Марина.
– Конечно не сможет, ямы копать уметь надо.
– Ну конечно, это же не на фортепьянах играть, – передразнила его Марина.
– Напрасно язвишь, я это по собственному опыту знаю, – сказал Костя.
– А ты что, сам своим больным могилы роешь?
– Нет, все мои больные выздоравливают, а ямы я рыл, когда был студентом. И если ты пять минут помолчишь, я тебе расскажу.
– Меня это не интересует.
– А ты послушай, может, тогда не будешь своего мужа на любую работу гнать. Когда я работал в стройотряде, нас использовали как дешевую рабочую силу и однажды бригадир сказал, что нужно срочно поставить два столба для линии электропередач, а поскольку машина сломалась, нам придется копать вручную. Он бы, конечно, справился и сам, но по технике безопасности это запрещено и ему нужен помощник. Жребий вытащил я, и мы поехали. Звали бригадира Ван Ваныч. Он был  очень словоохотливым стариканом и по дороге сказал, что на самом деле никакой срочности нет, и линия эта давно уже не используется, держат же ее только для того, чтобы военные во время танковых учений не снесли столбы действующей линии, проходящей неподалеку. Кстати, и сломавшуюся машину, которая называется ямобур-столбостав, он тоже в состоянии отремонтировать без посторонней помощи, но ему скучно возиться в одиночестве. Он и на пенсию не уходит, только чтобы дома не сидеть, потому что делать там ему нечего – жена давно умерла, а дети разъехались.
– Сколько же вам лет? – спросил я.
– Вообще-то шестьдесят пять, – сквозь зубы пробормотал он и тут же громко добавил: – но это смотря какая попадется.
Вероятно, напоминание о возрасте расстроило Ван Ваныча, потому что всю остальную часть пути он молчал, а когда мы приехали, спросил, знаю ли я, как правильно копать ямы. Я принял это за шутку, но он сказал:
– Если ты раньше этого не делал, то будешь телепаться два часа.
– Я вырою ее гораздо быстрее, чем вы, – возразил я.
– Спорим на литр водки, – предложил он.
Мы так и сделали, и разошлись по своим объектам. Я решил выкопать свою яму такой же, как ее делает машина – по диаметру чуть больше столба. Ван Ваныч стал рыть свою, шириной с диаметр столба, а длиной со штык лопаты. Пока он снял дерн, я успел прокопать вглубь полметра. Затем стало происходить что-то очень странное. Я продолжал интенсивно рыть землю, но моя работа становилась все менее продуктивной, и с каждым следующим захватом я вынимал все меньше земли. Было мне тогда девятнадцать лет, я был здоров как бык, так же самоуверен и настолько же умен. Я не хотел признаваться, что неправ. Между тем Ван Ваныч закончил свою яму, подошел ко мне, сел на землю и закурил. Он ничего не говорил, но, в конце концов, я должен был сделать то же, что и он – выкопать длинную канаву и ступеньками увеличивать ее глубину с одного конца до другого. Вот тогда я и понял, что ямы копать – уметь надо. И если твой муж умеет инженерить,  он обязательно что-нибудь найдет. Ты его только не торопи, вы же с голоду не умираете. Сейчас конец года, обычно компании в это время на работу не нанимают, а поскольку и у твоих учеников каникулы, я вам советую отдохнуть. Езжайте на Казумель (1). Жить вы сможете в моем доме, а все остальное я вам оплачу. Это будет мой новогодний подарок. Конечно, настроение для отпуска у вас неподходящее, но когда Стас выйдет на работу, вы уже отдыхать не сможете, так что пользуйтесь моментом. Я вам возьму билеты на самолет, дам деньги на питание и арендую машину.
– А машину-то зачем? – спросил Стас.  
– Там самый лучший пляж со стороны Канкуна, это минут десять езды. К тому же, если вы захотите посмотреть, как жили инки, сможете съездить на раскопки.

***
В аэропорт они приехали заранее, но стюардесса сказала, что поскольку их билеты были куплены в последний момент, места у них пока еще нет. Затем она отвернулась и стала печатать на киборде с таким видом, как будто каждым пальцем пыталась проткнуть злейшего врага. От своего занятия она отрывалась лишь для того, чтобы объявить пассажирам, желающим перейти из общего салона в первый класс, сколько это будет стоить. Желающих не нашлось, и перед самой посадкой, перестав воевать с компьютером, она подозвала Марину и Стаса Бегунов и дала им места в первом классе.
– Интересно, почему она держала билеты до последнего момента? – спросила мужа Марина.
– Наверно, на этот рейс в бизнес класс продали билетов больше, чем было мест, а когда обнаружили ошибку, компания попыталась ее исправить и возместить потери, но поскольку за первый класс никто доплачивать не захотел, туда посадили нас.
– Так, может, и на обратном пути мы полетим как VIP.
– Может, но пока надо воспользоваться тем, что есть, – сказал Стас. Затем он раскинулся на кресле и заказал «Кровавую Мери». Его подкупало не только то, что напитки в первом классе были бесплатными, но и то, что стюардессы улыбались «первоклассникам» гораздо дружелюбнее, чем остальным пассажирам. К концу полета Стас перепробовал все коктейли по нескольку раз и был в прекрасном настроении.

II. Аренда машины
В офис компании по аренде машин он зашел, чуть покачиваясь и благодушно улыбаясь. Посетителей там не было. Он заполнил документы, показал паспорт и протянул руку за ключами, но клерк сказал, что машина, которую они собираются взять, маленькая, ездить на ней неудобно и он советует поменять ее на что-нибудь получше, тем более что им придется доплатить за это всего несколько долларов.
– Сколько именно? – спросил Стас.
– Это зависит от того, что вы хотите, но если учесть, что отпуск бывает раз в году, то стоит взять действительно роскошную машину, которая обойдется всего на $250 дороже.
– Это получается несколько десятков в день. Nada amigo. Я возьму ту, которую заказал. Ездить я буду мало, комплекция у нас с женой тоже не Гулливеровская, уместимся.
– Конечно, уместитесь, но ведь удовольствие дороже денег, оно не только улучшает настроение, но и продлевает жизнь. И если вы упустите такую возможность, то она уже не повторится, а вы будете жалеть, что из-за каких-то двух сотен лишили себя кайфа.
– Я недавно потерял работу и не могу роскошествовать. Вот когда у меня будет миллион, тогда другое дело.
– Тогда и Мерседес вам будет не в новинку, а если вы возьмете его сейчас, то будете вспоминать об этом всю жизнь. Представьте себя лет через сорок, когда вы в очень почтенном возрасте будете сидеть на берегу Карибского моря во дворе собственной виллы и думать, как в молодости катались на Мерседесе.
– Представил, очень приятно.
– Так в чем же дело?!
– Nada amigo.
– Ну, что ж, может вы и правы. Транжирить деньги нельзя, особенно если их нет в наличии. А откуда вы приехали?
– Из Миннесоты.
– Кажется, это на границе с Канадой.
– Да.
– Вам повезло. У нас есть специальная скидка для штатов, находящихся севернее 34-й широты. Дайте-ка я посмотрю. Да, точно. Всего за сто пятьдесят дополнительных долларов вы можете взять ту же машину, с теми же прибамбасами.
– Действительно заманчиво, но ездить я буду мало и затраченные деньги не окуплю.

В это время в офис зашел посетитель и встал рядом со стойкой, дожидаясь своей очереди.
– Да вы только подумайте, в машине, которую вы собираетесь взять, нет никакой автоматики, даже окна надо открывать вручную. Вы уж наверно забыли, как это делается.
– Вот, кстати, и вспомню. Сделаю фотографию, потом буду внукам показывать. Скажу, что поехал отдыхать в банановую республику, а там мне такие допотопные машины предлагали, что у них боковые стекла  поднимались и опускались с помощью ворота, как ведро в колодце.

Работник компании и глазом не моргнул. Деньги, которые он хотел получить, сдав в аренду более дорогую машину, для него были важнее язвительных замечаний о его родине. Глядя на Стаса, он сказал:
– Это правильно, дети должны знать историю, да и вы хорошо делаете, что живете по средствам. Я тоже не люблю жить в долг и транжирить деньги. Мы с вами родственные души. Я, пожалуй, запишу вас своим племянником и, как ближайшему родственнику, дам скидку в $50, так что вам придется доплатить всего $100.   
– Знаете что, дядюшка, лучше дайте эти деньги мне, а я уж ими сам распоряжусь.
Посетитель, недавно вошедший в агентство и нетерпеливо переминавшийся с ноги на ногу, сделал шаг вперед, надеясь, что на этом уговоры закончатся, но клерк, притворившись, что вспомнил что-то очень важное, воскликнул:
– А как вы сюда приехали из своей заснеженной Миннесоты с десятью тысячами озер?

Мужчина, ждавший своей очереди, даже крякнул от нетерпения, а Стас ответил:
– На плоту, как Тур Хейердал. Может вы слышали, был такой ученый. Он хотел доказать справедливость своей теории и переплыл океан на плоту, ну а поскольку мы с женой ничего доказывать не собирались, то переплыли только часть океана.
– Ха-ха-ха. Это вы, конечно, пошутили? – деланно засмеялся клерк.
– Конечно.
– А на самом деле вы ведь прилетели на самолете?
– Да.
– Какой компании?
– Той единственной, которая летает из нашего штата на ваш остров.
– Так что же вы раньше не сказали! У нас с ними есть специальное соглашение, и мы можем дать вам скидку на машины высшего класса. Доплатив пятьдесят долларов, вы получите машину, которая всем остальным туристам стоит намного дороже.
– Отлично, я буду это иметь в виду, когда прилечу к вам в следующий раз, а сейчас все-таки возьму ту, которую заказал, она, знаете ли, дешевле.
– Ну, как хотите, ваше дело. А у вас страховка есть?
– Конечно.
– Нет, я имею в виду настоящую страховку. Ведь если вы разобьете машину, то пока ее будут ремонтировать, вам придется арендовать другую, а я вам предлагаю такую страховку, при которой вам другую машину дадут бесплатно. Всего за $25. Вот, здесь все подробно написано, посмотрите. – Он достал лист бумаги, запечатанный в твердую прозрачную обложку, и пододвинул Стасу. Там маркером были отмечены основные пункты. Стас, не глядя, вернул документы и сказал:
– Я надеюсь, что со мной ничего не случится.
– Ну что ж, ваша машина стоит в конце парковки, – натянуто улыбаясь, сказал клерк, – вот ключи, а вот схема автомобиля, отметьте на ней все царапины, завизируйте у механика и верните мне, – он с трудом удержался, чтобы не швырнуть все это в лицо Стасу.
– Что ты его так долго слушал, – спросила Марина, когда они вышли на улицу.
– Хотел посмотреть, как работают сейлсмены.
– Посмотрел?
– Да.
– Понравилось?
– Нет.
– Почему?
– Этот тип не чувствует, когда надо остановиться. Я подозреваю, что он не может отличить безнадежного клиента от многообещающего.
– А ты можешь?
– Во всяком случае я бы на его месте не стал тратить усилия ни на такого, как я, ни на того мужика, который стоял за нами.

Они подошли к своей машине, внимательно осмотрели ее, отметили на чертеже все царапины, заверили чертеж у механика и вернулись в офис. В это время единственный посетитель агентства, отчаянно жестикулируя, орал, что ему некогда, что он, так-растак-и-разэтак, хочет получить ту машину, которую заказывал, и если ему сейчас же ее не дадут, он разнесет всю контору в щепки.
– Что вы горячитесь, я только хотел вам помочь, – оправдывался клерк.
– Засунь эту помощь себе в задницу, сучий потрох. Я сам в состоянии решить, что мне нужно.
– Вот вам ключи и чертеж, отметьте, пожалуйста, на нем все царапины, завизируйте у механика и верните мне, – сказал клерк заученно. Улыбки на его лице не было.

III. Калинка
На пляже Стас долго не мог оторвать взгляд от моря, а вместе с безоблачным небом, песчаным пляжем и пальмами оно представляло собой удивительную картину. Он хотел вобрать в себя все ее оттенки, а когда в небе появился парашютист, Стас даже охнул от зависти. Впервые он увидел людей, занимающихся парасейлингом в Миннесоте. Там любителей катания на парашюте буксировал катер, а летали они над рекой. Стас сразу же захотел освоить этот вид спорта, но Марина была категорически против. Она считала, что парасейлинг слишком дорогое и очень опасное удовольствие.
– Оно не более опасно, чем самолет.
– Во-первых, без самолета мы не можем обойтись, а во-вторых, при аварии самолета никто не выживает. Если же откажет парашют, ты можешь остаться калекой, и мне всю жизнь придется ухаживать за инвалидом, а такая перспектива мне совсем не улыбается. Я и так устала за тобой ухаживать.
– В чем же заключается твой уход? – спросил Стас и в ответ услышал тираду, надолго отбившую у него всякое любопытство. Тем не менее, он продолжал мечтать, что в один прекрасный день поднимется в небо. Это было не только стремление полетать, но и желание преодолеть боязнь высоты, которой он страдал с детства. И теперь он с завистью наблюдал за парашютистом. Марина проследила за его взглядом и сказала:
– Даже и не думай. Лучше посмотри, какие здесь красивые женщины.
Стас мельком взглянул на сидевшую рядом девушку. Верхняя часть ее купальника отсутствовала, а нижняя представляла собой еле заметную ниточку. Затем он перевел взгляд на небо и ответил:
– У тебя все это гораздо лучше. – Марина улыбнулась, а он добавил: – и главное – доступнее.
– Раз так, то отныне ты у меня каждый доступ будешь на коленях вымаливать, – сказала она.
Стас встал на колени, подполз к Марине, схватил ее за ноги и повалил на песок.
– Ты что делаешь, сумасшедший! Прекрати, – отбиваясь, крикнула она.
– Не прекращу, я на коленях вымолил, ты мне только что обещала.  
– Отпусти, нас арестуют за аморалку!
– Это тебе не Америка, мексиканцы люди эмоциональные, если им понравится, они еще и на бис вызовут.
– Отпусти.
– А ты меня больше не заставишь каждый доступ на коленях вымаливать?
– Нет.
– Обещаешь?
– Да, обещаю, отпусти.
Стас отпустил, Марина поднялась и, стряхнув песок, сказала:
– Тебе срочно надо выходить на любую работу, а то ты с жиру бесишься.

Вечером они пошли в зарезервированный Костей ресторан. Это оказалось небольшое уютное заведение с весьма изысканной кухней и ансамблем из трех человек. Сыграв несколько популярных песен, оркестр начал переходить от одного столика к другому, выполняя заказы посетителей. Испанцам пели испанские песни, французам – французские, жителям Эмиратов – арабские. Певец, казалось, знал все, а люди, слушая родную, хорошо знакомую мелодию, подпевали, давая потом щедрые чаевые. Остановился артист и около Марины со Стасом. Был он среднего роста, в сомбреро с огромными полями и национальной мексиканской одежде. Стасу его лицо показалось знакомым, но припомнить, где они встречались, он не успел, потому что, разыгрывая из себя рубаху-парня, певец спросил:

– А вы откуда, ребята?
– Мы – американцы, – выставив грудь далеко вперед, ответила Марина.
– И что же вы хотите услышать?
– Yesterday, – сказал Стас.
– Это же «Битлз».
– Ну, тогда что угодно, на ваше усмотрение.  
– Хорошо, – ответил певец и сделал своим помощникам знак. Оркестр заиграл гимн Америки, но Бегуны молчали. Слов они не знали, а мелодию помнили весьма приблизительно.  
– Что же вы не подпевали? – спросил солист, окончив один куплет.
– Мы не совсем американцы, – объяснил Стас, – мы, конечно, живем в Америке, но мы – евреи.
– Так бы сразу и сказали, – кивнул певец и запел что-то совершенно им неизвестное.    
Бегуны напряженно вслушивались, пытаясь определить, что именно и на каком языке исполняется, и только по недовольному покачиванию  тюрбанов за соседним столиком догадались, что это гимн Израиля. Стасу стало стыдно собственного невежества, и он опустил глаза.
– Что с вами, ребята? – спросил певец.
Марина ответила, что они, конечно, евреи и живут в Америке, но эмигрировали из России.
– Отлично, – не моргнув глазом, сказал артист и затянул «Калинку». Эту песню Бегуны знали очень хорошо, но желания подпевать у них не было. Певец же, не ограничиваясь одним куплетом, исполнил ее до конца, да так здорово, что ему аплодировал весь ресторан. Лишь Марина и Стас сидели с пасмурными физиономиями. Дав исполнителю чаевые, они с нетерпением ждали, когда он перейдет к следующему столику, но он взял деньги, положил их в карман и по-русски сказал:
– Спасибо, ребята.
– Сукин  сын, – не удержался Стас, – зачем ты разыгрывал перед нами эту комедию?

– Это не комедия, а трагедия, – возразил тот, – видите, я хожу как клоун в этом наряде и называю себя Педро Санчес. На самом деле меня зовут Петр Сайкин, но в Америке для своих клиентов я Пит Саймон. У меня, как говорили о Дантесе, три имени и два отечества.

Стас не знал, смеяться ему или плакать, а Марина пригласила Петра за свой  столик. Во время перерыва Сайкин с женой подсел к ним и, не дожидаясь вопросов, рассказал, что подрабатывал на свадьбах и юбилеях еще в Советском Союзе, оттуда же он привез большую часть своего репертуара. Последние несколько лет он регулярно приезжает на Казумель. Живет он в соседнем с Бегунами доме, а купаться ездит на тот же пляж что и они.
– А здесь какие-нибудь достопримечательности есть? – спросила Марина.
– Самое интересное – это, конечно, море и пляж, но кроме того, сохранились древние индейские поселения. Они находятся всего в часе езды.
– Поедем? – спросила Марина мужа.
– Жалко в такую погоду в машине трястись.
– Я могу составить вам компанию, – сказала Петина  жена.

На следующий день, проводив женщин, Стас пошел к хозяевам парасейлинга. После двухминутного вводного курса его привязали к парашюту, он пробежал несколько шагов и оказался в воздухе. В первый момент ему показалось, что стропила запутались, и он хотел вынуть их из крюка, но его попытки оказались неудачными, а когда он поднялся достаточно высоко, то решил, что если ничего плохого не произошло, то лучше оставить все как есть. Впоследствии он узнал, что если бы ему удалось вынуть стропила, то полет его окончился бы именно так, как опасалась Марина.
Когда Стас оказался над морем, страх отступил, и его охватила необъяснимая радость. Он был в воздухе, он летел! Впервые он видел Землю с высоты птичьего полета, и это было удивительное чувство. Недаром он так стремился вверх. Он стал играть кольцами, и парашют послушно уходил то вправо, то влево. Ему было обидно, что Петя не мог его сфотографировать. Ему нечего будет предъявить друзьям, кроме описания своих ощущений.
Вернувшись из поездки, Марина спросила:
– Ну как тебе парасейлинг?
Стас даже не удивился. Слишком уж она хорошо его знала. Скорее всего, она и уехала лишь для того, чтобы дать ему возможность осуществить свою давнюю мечту.
– Это ни с чем несравнимо, – ответил он, – попробуй, я уверен, что тебе тоже понравится. Это как... как оргазм в воздухе.
– Так у тебя теперь новая сексуальная ориентация?
– Я тебе докажу, что ты ошибаешься.
– Пожалуйста, не здесь, – сказал Петя.

IV. Уроки танцев
Рядом с отелем находился пляж, границы которого можно было определить по наличию лежаков. Те, кто обладал законным правом пользоваться ими, носили пластиковые браслеты вокруг запястья. У Марины и Стаса таких браслетов не было, но они заняли два лежака. Убедившись, что их никто не трогает, они почувствовали себя более уверенно и на следующий день вместе с Петей и его женой пошли гулять по территории курорта. Там была цепь сообщающихся бассейнов и почти в каждом из них бар, к которому можно было подплыть и, сев на каменный стул, находящийся в воде, заказать коктейль. Доступ к бару был и с суши, но Бегуны, как незаконные посетители, права на бесплатные напитки не имели. Между тем заиграла музыка, и молодой человек в форме работника отеля объявил, что он будет вести уроки танцев. Зовут его Карлос, и он приглашает всех желающих научиться самым популярным в мире латиноамериканским танцам. К нему подошли четыре женщины разных возрастов и девочка лет шести. Бегуны тоже оказались неподалеку. Карлос сразу заметил, что у них на запястьях не было браслетов, но ему нужны были ученики, и он пригласил их в круг.  

Отдыхающими в основном были американцы. Они вели себя здесь гораздо свободнее, чем на родине. Учитель танцев выстроил их в ряд и стал показывать отдельные движения, а потом несколько раз заставил повторить эти движения под музыку. Затем он разбил всех на пары, взял себе в партнерши  девочку и стал ее кружить, очень ловко используя полотенце для придания большего эффекта. Со стороны это выглядело как хорошо отрепетированный балетный номер, и лицо девочки выражало полнейший восторг. Разучив несколько движений, все вновь встали парами, но в этот момент девочку позвала мать и стала что-то ей говорить. Карлос,  оказавшись без партнерши, подбежал к отцу девочки и потянул его в круг. Тот начал отбиваться, а женщины-ученицы, поощряя Карлоса, захлопали в ладоши. Вернувшись, девочка встала с отцом, а учитель танцев включил музыку. Девочка, уже освоившая движения, заставила отца двигаться в ритм. Мать, наблюдая за ними, хлопала в ладоши. Карлос подтанцевал к ней и, взяв за руку, попытался поднять с лежака. Она начала сопротивляться и Карлос, сделав вид, что потерял равновесие, упал на нее. Все захохотали, а он громче всех. Вставать он не торопился. Впрочем, женщина его и не подгоняла. Отец девочки смотрел на все происходящее удивленными глазами – он уже давно не видел жену в таком хорошем настроении.

Следующий элемент танца эта женщина уже старательно повторяла за учителем, стоя рядом с дочкой. Глядя на нее, Стас подумал, что она живет в Миннесоте и дома, скорее всего, ведет себя, как пуританка и недотрога. Наверно, там она даже пристальный взгляд считает сексуальным домогательством, а здесь, под теплым южным солнцем, прекрасно себя чувствует, оказавшись у всех на виду в объятьях Карлоса.
Когда стали танцевать под музыку, Карлос вдавил ее в себя и важно изрек:
– Главное, надо крепко держать партнершу, как я. Тогда вы будете двигаться синхронно и при всем желании не сможете наступать друг другу на ноги. Повторяйте за нами, и вы будете танцевать без ошибок.
Вскоре музыка закончилась, Карлос поблагодарил всех учеников и напомнил, что для закрепления пройденного надо практиковаться каждый день. Завтра он будет ждать их в то же время и в том же месте. Затем он посмотрел на Марину со Стасом и добавил: «Вы тоже приходите».

V. Секьюрити в аэропорту

Последний день их пребывания в Мексике был омрачен известием о том, что в Испании террористы похитили самолет и требовали выпустить из тюрьмы своих товарищей. Руководство аэропорта срочно усилило секьюрити и приняло на работу студентов, которые должны были создать иллюзию полной безопасности. Им наскоро объяснили, как нужно проводить проверку пассажиров, и выпустили охранять аэропорт от возможной диверсии. Молодые люди щеголяли в новенькой форме, не подозревая, что Америку сотрясают дебаты о том, допустимы ли эти проверки с точки зрения права каждого гражданина на privacy (личную неприкосновенность).
За час до начала посадки объявили, что рейсы Казумель – Миннеаполис и Казумель – Мехико откладываются. Жители Миннесоты, уже готовые занять свои места в салоне, разочарованно вздохнули. Возможно, они не очень расстроились, узнав, что еще какое-то время пробудут в теплом климате, вдали от снега. Мексиканцы же, направлявшиеся в свою столицу и сидевшие около соседних ворот, недовольно засвистели и затопали ногами.
– Вероятно, после теракта технические службы готовят машины гораздо тщательнее, чем обычно, – подумал Стас и посмотрел на людей, сидевших рядом – мужчину, женщину и девочку, которые вместе с ним брали уроки танцев, – значит, я был прав, они тоже из Миннесоты.  

После длительного ожидания диктор вновь объявил, что оба рейса откладываются, и опять пассажиры американского самолета обреченно вздохнули, а мексиканцы встретили объявление свистом, криками и топаньем.
Рейсы откладывали несколько раз, и каждый раз реакция пассажиров была одинаковой: жители Севера вздыхали, а темпераментные южане свистели и топали. Правда, казалось, что мексиканцы делали это по инерции, только для того, чтобы напомнить о себе руководству аэропорта. Наконец после очередной отсрочки объявили, что авиакомпания предлагает пассажирам бесплатный обед в ближайшем ресторане аэровокзала. Жители Миннеаполиса радостно встретили эту новость и с обстоятельностью северных медведей стали готовиться к приему пищи. Мексиканцы же, едва дослушав объявление, крича и улюлюкая, бросились в ресторан. В очереди они, естественно, оказались первыми.
После еды многие постарались устроиться поудобнее и поспать. Кафе закрылись, шумы стихли, и никто пассажиров не беспокоил. Под утро объявили, что самолеты готовы к вылету и посадка начнется через десять минут. Американцы стали аплодировать, а мексиканцы встретили объявление диким свистом и таким топотом, что пол стал ходить ходуном. Стас с перепугу вспомнил хрестоматийную историю про резонанс, когда частота шага марширующих солдат совпала с частотой собственных колебаний моста и строение обрушилось. Теперь под угрозой оказалось здание аэропорта, но говорить про это беснующимся людям было бессмысленно – никакая сила остановить их не могла и значит, их собственная жизнь оказалась в большей опасности, чем если бы ей угрожали террористы.

На сей раз никто не предлагал пассажирам, направляющимся в Миннеаполис и желающим получить более удобные места, заплатить и пересесть в салон первого класса. Понятно было, что после всех промедлений желающих не найдется. Бегунам опять предложили места лучше тех, которые были у них зарезервированы – у аварийного выхода в середине салона самолета. Там расстояние между рядами было гораздо больше обычного и, сидя в стандартном кресле, можно было удобно вытянуть ноги. Правда, за это в критической ситуации нужно было открыть аварийную дверь и помочь остальным пассажирам выйти. Также желательно было бодрствовать во время полета, чтобы начать действовать по первому сигналу тревоги.  

Перечислив эти правила, стюардесса сказала, что если Бегуны согласны, то должны расписаться в специальном документе и пройти дополнительную проверку. Марина и Стас согласились, и стюардесса направила их к группе молодых людей, которые, казалось, очень гордились своей новенькой формой. Стас подошел к одной из девушек. В течение нескольких минут она добросовестно прощупывала его с головы до ног. Не зная, как это делают профессионалы, она все время стояла к нему лицом, а поскольку была ниже его, исследуя одежду на его спине, довольно плотно к нему прижалась. Не обнаружив ничего подозрительного, она разрешила ему идти в салон. Вместо этого он подбежал к другой таможеннице и, расставив в сторону руки и ноги, всем своим видом показал, что готов еще к одной проверке. Девушки переглянулись, а он скосил взгляд на жену, но Марина не обращала на него внимания. Ее очень обстоятельно проверял высокий, хорошо сложенный молодой брюнет. Она же задумчиво смотрела в какую-то потустороннюю даль и по лицу ее гуляла блаженная улыбка. Физиономия Стаса вытянулась. Он взял чемоданы и пошел в самолет. Там с расстройства он стал крутить ручку аварийной двери, но стюардесса остановила его, сказав, что практические занятия в самолете не предусмотрены, а если он действительно хочет узнать, как работает аварийный выход, то может посмотреть специальную брошюрку. Когда пришла жена, Стас спросил:
– Ну что, нашли у тебя криминал под платьем?
– Нет, все, что там есть, принадлежит мне с рождения. А что ты делаешь?
– Отрабатываю наши места, – сказал он, показывая брошюру. Говорить ему не хотелось, и он погрузился в чтение. Было оно скучным и неинтересным и, не дочитав до конца, он заснул.
Проснулся он оттого, что Марина положила  ему руку на лоб.
– В чем дело? – спросила она. – Ты кричал не своим голосом.
– Мне снилась какая-то чушь.
– Какая?
– Говорю же, чушь.
– Расскажи.
– Не стоит.
– Расскажи, я тебя прошу.
– Мне снилось, что я с тобой оказался на вечеринке, а там среди прочих была девушка, проверявшая меня перед посадкой. Почувствовав, что она не прочь уединиться, я пригласил ее погулять. Мы пошли к дальней беседке, а приблизившись, я услышал твой голос. Это явно было любовное свидание. Я разобрал только отдельные слова и понял, что ты ждала решительных действий.
– А дальше? – спросила Марина с интересом.
– А их не последовало, и мне стало обидно. Ты предлагала свою любовь, а какой-то недоносок ее отвергал. Ну, а когда я бросился в беседку, ты меня разбудила.
– Зря, нужно было немного подождать.
– Надо было.
– Ты знаешь, Стас, это все из-за праздности. Тебе, чтобы не свихнуться, надо срочно выходить работу, причем на любую.
– Ты права, – согласился он. – Я, пожалуй, пойду в секьюрити, буду женщин досматривать.
– Иди, сэкономишь на парасейлинге. Тогда, чтобы испытать оргазм, тебе даже в воздух не надо будет подниматься.