КОНТУР

Борис МИСЮК

Небесно-голубая «Белуха», коротко гуднув звучным тепловозным тифоном, легко, безо всяких буксиров, отвалила от причала судоремзавода, будто утёрла нос всем промысловым судам, стоящим у соседних пирсов и не имеющим такого мощного подруливающего устройства и столь зычного гудка. Заложила пенный вираж и, подобно крылатым «кометам», рванула на выход из бухты.

Мода на дельфинарии дошла из америк-европ (и Москвы, которая тоже Европа) до нас, дальневосточников. Хлеба и зрелищ! О, вопль народов всех времён... Сами хлеб не вырастим – за бугром закупим, слава аллаху, нефтебаксы не переводятся. А зрелищ – нате, хавайте, сколько влезет! Мировой футбол – прямо тут, в Сочах; гений бокса, тяж, чемпион мира Рой Джонс – в Москве, с нашим «десантурой» Дениской сражается; всяких шоу по стране, не говоря уже о телешоу (в 2011-ом вбахали 120 млрд. руб. в спутниковые антенны!), тысячи: певцы, актёры столичные, циркачи-шпагоглотатели летают по городам и даже весям; да и на местах, где губернаторы балдеют от футбола и актёрок... а у нас так вообще в идеале – губжена (помните, губчека было) как раз играет «на театре», в коем ейный муженёк крышует балдёж под именем «Шоу Ефимки Трепацкого». Океанариум – нате. Дельфинарий –нате, вот она, «Белуха», голубой дельфинолов. 
И вот она уже посреди Японского моря и уже вымётывает кошельковый невод, окружая стайку белобочек. Скорость дельфинов, по замерам учёных, до 36 узлов! Ни одному судну не угнаться. Однако «Белухе» манёвр удаётся, и её «кошелёк» захлопывается, окружив стайку из полудюжины LagenorhynchusobliquidensGill, то есть Тихоокеанских белобоких дельфинов. Ход у «Белухи» – узлов 25-27, но как она обхитрила «скороходов морей», летящих чуть не в полтора раза быстрее?
Эта картинка меня буквально шокирует. Кошельковый невод – снасть внушительных размеров, 1200 метров длиной и 200 метров высотой «стенки». Так вот ровно посередине длины к одному из поплавков, держащих верхнюю подбору невода на поверхности, прикреплён – я вижу – крошечный радиопередатчик, излучающий в воду сигнал – запись крика о помощи раненого дельфинёнка. Ах, хитрованы! Белобочки, летящие-играющие в буруне перед самым форштевнем судна, мгновенно свернули направо и ринулись на помощь. Тем временем «кошель» захлопывается, и всё – дельфины в ловушке. Шесть белобочек – это ж целая команда для дельфинария! И так вот быстро! А интересно, сколько же дельфинариев в стране ждут своих заказов?..

Я и забыл о своём даре, неожиданно свалившемся недавно на меня: только задашь какой-либо вопрос, даже риторический, просто так, в воздух, как неведомо откуда прилетает ответ.
И вот на телеэкране – убогое здание изнутри: облупившиеся стены, потолок, с которого свисают сталактиты. И голос диктора: «Московский дельфинарий довоенной постройки, которому уже более 70-ти лет, пришёл в полную негодность и будет закрыт. В нём тысячи больных детей (ДЦП, аутизм, синдром Дауна) успешно проходили дельфинотерапию. Здание сгубила морская вода, и вот животных увозят в другие дельфинарии, а московские дети остаются...» Экран гаснет, но ненадолго. Загорается вновь, а на нём – сквозь мельканье и сетку – родной Владивосток, Спортгавань и дельфинарий с милейшими созданиями – белухами, DelphinapterusleucasPallas. Они выпрыгивают во весь свой великанский рост и нежно берут из рук тренера рыбу. А приморский диктор с грустью вещает, что финансирование дельфинария прекращено, он будет закрыт, а белух отправят в Японию.
Боже мой, так ведь там сейчас Фукусима-Хиросима... Как же можно?! И куда, кому, спрашивается, их тёзка «Белуха» ловит ещё и ещё этих добрых животных? Впрочем, можно ли их, интеллектуалов моря, вообще называть животными?..
Я попал на судно «Гринпис» как представитель Всемирного фонда дикой природы, WWF. Судёнышко так и называется ”MonitorGreenPeace”. Монитор по-латыни: предостерегающий, а мониторинг – предостережение, слежение, контроль. Ну а мониторинг вообще-то ведётся чуть ли не прям из Кремля, следящего за всякой золотой утечкой мимо их кармана, в частности, за вывозом морепродуктов за бугор: дескать, воровать богатства России и с нами не делиться – не моги! Один из самых великих и самых красивых архитектурных ансамблей на Земле Русской – Кремль. Царя последнего убили и воцарились там убийцы. Самые настоящие, продолжающие убивать всё живое – и народ, и природу.
Ну, а Гринпис и WWF осуществляют совсем другой мониторинг, отслеживая как раз убийц. Мне очень симпатичен принцип, провозглашённый Гринписом: «Группа объединяет всех, кому небезразлично будущее нашей Планеты. Следите за нашими событиями, комментируйте их, участвуйте в акциях и приглашайте в группу друзей!»
И вот мой монитор держит курс на дельфинолов.
«Белуха» действительно отлавливает дельфинов для дельфинариев, но... О Господи, на самом деле, это лишь прикрытие варварства XXI века!
Палуба «Белухи» – красная от крови. Она прямо так и называется: разделочная палуба. Господи, что они делают на ней?.. И вот он, жуткий ответ: они на ней убивают дельфинов и производят, если воспользоваться языком следователей, «расчленёнку», которая затем спускается в цех, напоминающий прозектуру. Дельфиньи тела там кромсают целенаправленно: это – на тук, это – на консервы... Боже, они действительно делают консервы. Для кого?..
Ответ не заставляет себя ждать: для далёкой столицы, для кремлёвских «небожителей». В цехе чистенько, стерильно, здесь работают люди в белых халатах, как в больнице. Здесь делают консервы из дельфиньей печени, чем-то там зверски полезной. Для кого полезной? Ответ: для людоедов!.. А самое главное, на «Белухе» производят препараты-афродизиаки из семенников морских мачо. И это, это... СС, супер-секрет, который засекреченней даже Капустина Яра!

«MonitorGreenPeace» прижался к левому борту дельфинолова, а с правого борта матросы подсушивали невод. Наш капитан крикнул:
- Примите концы!
- Кто вы такие? – прогремел палубный динамик-«колокольчик» на «Белухе». – Откуда вы взялись, бляха медная?! Что вам угодно?!
- Патрульное судно Гринпис! Примите кончики!
- Немедленно отойдите от борта! Мы работает по заданию правительства! Вы должны получить разрешение из Москвы!
- Гринпис – международная организация. И у нас на борту – полномочный представитель Всемирного фонда дикой природы.
- О-о-чень приятно! – съязвил кэп «Белухи» и тут же взял, как говорится, на полтона ниже. – Я рад бы с вами, ребята, познакомиться поближе, но вы тоже меня поймите! Я не хочу потерять работу!
- Добро, капитан! Но включите хотя бы УКВ, 16-й канал!
- Добро, до связи!
Монитор легко отшвартовался (мы тоже не лыком шиты, подрулька и у нас есть), заложил крутой вираж, благо, море штилевое, и пошёл на циркуляцию вокруг «Белухи». Я с крыла мостика снимал на видео мечущихся в неводе белобочек. В рубке наш капитан уже связался с капитаном дельфинолова.
- Говорит капитан монитора, Роман Месяц. Прошу на связь, приём!
- А, уже на связи. Здравствуйте! Меня зовут Дмитрий, будем знакомы.
- Надеюсь, будем. Хотя вы не назвали свою фамилию.
- Фамилия, в отличие от вашей, редкая – Иванов. Я вижу, вы нас снимаете?
- Да, снимает представитель Всемирного фонда дикой природы.
- Я бы не советовал ему делать это.
- И я бы не советовал вам делать то, что вы делаете.
- Роман, мы с вами моряки, так ведь? И оба на службе, каждый на своей. Я предлагаю встречу и разговор накоротке. Сейчас закончим выборку невода, спустим мотобот, и я, если не возражаете, прибуду на ваш борт.
- Добро, ждём!
В крошечной каютке Романа кок, он же стюард, накрыл стол на троих. И вот уже бот «Белухи» подошёл, и кэп, здоровенный мужик, с Петра I, в простом рабочем реглане защитного цвета, поднялся к нам на борт. Роман встретил его.
Приветливый взгляд гостя переходил с Романа на меня, скользнул по переборкам с цветными копиями кадров документального сериала «Китовые войны». Выпили, похрустели огурчиками, и лишь после этого Роман задал вопрос, которого все трое ждали:
- Официально «Белуха» отлавливает животных для дельфинариев? – Гость кивнул. – Но... – Роман помедлил, - мы же всё видели!
- Скажу вам честно, лучше б вы ничего не видели...
- Это что, угроза?
- Нет, конечно. Вы мне вполне симпатичны, ребята...
- Мы не ребята, мы Гринпис. – Рома разлил по второй. – Но за «ребят» выпьем!
Опрокинули рюмки, приступили к котлетам с пюре, стряпне нашего кока.
- Сам с удовольствием смотрю «Китовые войны», - гость кивнул на переборку. – Гринпис и в Африке Гринпис. Но мы-то с вами не в Африке. Мы на саммит АТЭС работаем. На Русском острове, вы же знаете, океанариум построили, вот мы для него и ловим. – Но это всё сказано было после второй, а после пятой, после наших не шибко дипломатичных наскоков кэп «Белухи», на миг зажмурившись, покаянно выдохнул: - На бойне, бляха медная, работаю!
Роман не преминул добавить простодушно:
- На людоедской!
- Афродизиаки, - я даже греческое начертание увидел мысленно: Αφροδισιακά, - это название от имени богини Афродиты, и, как известно, они стимулируют половую активность. После развала империи на рынке стран бывшего СССР появился новый афродизиак – попперс. Как оно издавна повелось, лет на 30-40 мы и в этом отстали от США, у них эта радость была уже в 70-х. Каждый, думаю, хоть раз посмотрел порнофильм, там во время секса герой-любовник прикладывает к ноздре крошечную бутылочку. Это и есть попперс.
Я дважды произнёс это слово и заметил, как оба раза при этом гость поперхнулся дымом, попперсхнулся!
- Так что же вы делаете из трупов дельфинов? – Роман пустил струю дыма под стол и исподлобья, в упор, взглянул на гостя.
- Я не должен бы вам это говорить, - тот спокойно выдержал взгляд. – Но я почему-то верю, что облом, которого я давно жду, последует не от вас... Консервы мы делаем... из печени...
- И что же в ней такого особенного вы нашли?
- Не мы, а высоколобые учёные там, в столице, обнаружили, говорят, в ней какие-то редкие элементы или вещества, в которых позарез, бляха медная, нуждаются кремлёвские «небожители».
Роман разлил водку по рюмкам, и я выдал тост:
- За то, чтоб они, - я воздел очи горе, - москали-«небожители» подавились теми консервами! – А про рoppers я ещё скажу. Он продлевает оргазм. Говорят, мужики чувствуют, что при этом их орудие становится более массивным. «Небожители» знают в нём толк. Попперс уменьшает боль при содомии, именно поэтому его полюбили «голубые». Полагаю, среди наших «небожителей» их навалом. О попперсах, Рома, лучше меня, впрочем, может рассказать наш гость...
- Хочу за вас выпить, ребята! Снимаю шляпу перед вами, честное слово! – и, опрокинув рюмаху в один глоток, он продолжил: - Да, на голубых, на красных, на всех, как баял Хрущёв, пидарасов работаем... Но... ведь это же всё, насколько мне известно, страшная государственная тайна!.. – он округлил глаза. – Я без шуток говорю! Да, ребята, эта бойня проходит под грифом СС, супер-секрет. Это же секретней Капустина яра!.. У нас лаборатория на борту есть... за семью замками очкур, и именно там готовят эти попперсы, про которые вы уже знаете. Махонькие такие бутылочки с белым порошком... Там работает один-единственный человек, лаборантка... Ну, мы с ней... – он будто подкрутил гусарский ус,  – завертели, бляха медная, Lovestory. Н-да... Как же ж было, сами понимаете, у колодца да не напиться, попробовали мы с ней этот самый дельфиний попперс... Кстати, кодовое название его – «Доширак».
- Ну да, лапша на уши! – хихикнул Рома. – Как там в телерекламе: «Люди любят доширак! Потому что это вкусно!»
- Ой, ребята, вам-то могу сказать. Кайф дикий, бляха медная!.. Представляю, какой там, во кремлях да на рублёвках, ночами визг стоит...
Внутреннее ухо (есть же такое, со школьной анатомии помню) у нас с Романом навострилось, и мы невольно заслушались кремлёвско-африканскими визгами...

“Steve Irwin”

Да, новый капитан «Белухи» приветливостью старого не отличается. Ни к борту не подпустил нас, встретив струями из мощных брандспойтов, ни тем более к нам в гости не пожаловал, как Иванов. Лишь громогласный «колокольчик» с палубы дельфинолова рявкал знакомое:
- Мы работаем по заданию правительства! Немедленно отойдите от борта! Иначе мы будем вынуждены принять самые крайние меры!
Значит, облить водой в ноябре – ещё не крайние? Ладно, ребята, тогда и мы вынуждены будем...
Выйдя на частоту GreenPeace, мы вызвали на связь героя «Китовых войн» – судно, носящее имя Стива Ирвина, австралийского «охотника за крокодилами». Не на крокодилов, а за ними! Он играл с ними, весело играл с огнём, со смертью – на радость публике. Он, как и Есенин, зверьё... никогда не бил по голове, а года три назад безвременно, молодым, полным сил, погиб в море.
Нам ответил сам Captain Watson, капитан «Стива Ирвина»!..
Пол Уотсон был одним из основателей "Гринписа", но ему пришлось уйти, т.к. коллеги сочли его не в меру активным. Тогда он создал свой Гринпис и нарёк его "SeaShepherd" ("Морской пастух"). Журнал «Тайм» назвал Уотсона «экологическим героем XX века». Ему слово:
«В июне 75-го мы с Робертом Хантером (журналист и основатель "Гринписа") мешали охотиться 50-метровому советскому китобойцу, защищая восьмерых китов. Каждый раз, когда с судна целились в китов, мы становились перед ними. Спустя некоторое время на палубу вышел капитан. Он посмотрел на нас, криво усмехнулся и провёл рукой по горлу – мол, каюк вам. Через мгновение у нас над головами просвистел гарпун с зазубренным концом и воткнулся в спину самки кита. И она закричала, совсем как человек, перевернулась на бок и забилась в агонии, заливая всё вокруг кровью. В ту же минуту самый крупный кит хлопнул хвостом и ушёл под воду. Мы забеспокоились, представляя, что он с нами сделает, но разгневанное животное вынырнуло за нами, направляясь к судну. К сожалению, там все были наготове – ещё один гарпун воткнулся вожаку прямо в голову. Он тоже закричал и перевернулся. Теперь уже два кита бились вокруг нас в предсмертной агонии, вся вода вокруг стала красной. И вдруг наши взгляды встретились. Кит смотрел прямо на меня, и я видел, как он выныривает из воды, чтобы обрушиться на нас и потопить лодку. Он смотрел прямо на меня. И тут я увидел в его глазах то, что навсегда изменило мою жизнь. Он вдруг понял, что мы пытались сделать. Я следил за движением его мышц – невероятным усилием он развернулся обратно и ушёл под воду, умирая. Он мог забрать наши жизни, но не сделал этого.
А ещё в его глазах была жалость. Он жалел нас, что мы забираем жизни так бездумно, без жалости и уважения... И ради чего? Русские убивали китов ради китового жира, которым смазывали детали межконтинентальных ракет. Что же мы делаем?! Мы убиваем удивительных и умных животных, чтобы создать оружие массового уничтожения! Это же безумие!
С этого момента я посвятил жизнь защите китов. И акул, и черепах, и тюленей с морскими птицами. Но не людей".

Пол Уотсон отозвался с другого края планеты быстро и так запросто, словно приятель с соседнего судна.
- Captain of moto-vessel “Monitor Green Peace” Roman Messiats, - представился наш капитан.
В английском я не силён, но тут-то чего было не понять. А легендарный капитан «Стива Ирвина» попробовал на язык Ромину фамилию, с трудом повторил, и Роман помог ему, «перевёл»:- Month... No, best – Moon!
Ну да, месяц, нет, лучше – Луна, которая Месяц. И всё, дальше пошло для меня равнозначно: английский ли, китайский. Рома, видно, излагал наши, то есть дельфиньи, беды и звал на помощь. Объяснил, что работаем мы в нейтральных водах Японского моря, так что проблем с погранцами не будет. Переговоры длились с полчаса. Лицо у Ромы разрумянилось. Повесив трубку, он сказал:
- Давно не практиковался в «ангельском»... Слушай, как нам крупно подфартило – они уже не в Антарктике! Идут на север, домой, в Штаты. Там, возле японских китобоев, их сменил «Боб Баркер», второй герой «Китовых войн». Ну и Уотсон пообещал, что свяжется со своими на берегу и скорее всего тут же изменит курс. До нас «Стиву» примерно неделя ходу. Пол спросил насчёт топлива, и я заверил его, что забункеруем. Думаю, любой наш танкер почтёт за честь дать бункер герою «Китовых войн»...
Всю неделю мы не отставали от «Белухи», наседали, циркулируя вокруг и мешая им делать замёты. Как-то ночью они сумели всё же выметать невод и поймать стайку дельфинов. Поутру мы засняли на камеру их кровавые действа, несмотря на обстрел струями из брандспойтов.
Мы узнали из Интернета, что в Уотсона стреляли с японского судна, и если б не бронежилет, он бы погиб. Операция "SeaShepherd" чуть не поссорила два МИДа – Австралии и Японии, когда японские моряки взяли в заложники двух экологов – австралийца и англичанина. Так что брандспойты «Белухи» – это ещё детские игрушки. Однако ж, эти людоеды продолжают своё чёрное дело, а мы бессильны перед ними.
Но вот наконец на горизонте нарисовался «Стив Ирвин»! Красавец, долгожданный наш. Мне показалось, «Белуха» вздрогнула всем корпусом, как от взрыва глубинной бомбы. Они узрели знаменитый флаг на баке «Ирвина»: череп, а под ним – скрещённые не кости, а трезубец и кнут. Кэп «Белухи», не разглядев этих подробностей, истерически завопил на 16-ом канале УКВ:
- Pirates! Пираты!.. 
Мы ответили:
- Ура! «Гринпис»! "SeaShepherd"! Полу Уотсону – ура, ура, ура!
И капитан «Белухи» неожиданно резко сменил тон:
- О, мистер Уотсон! Мы польщены вашим визитом. Я смотрел «Китовые войны», мы вас очень уважаем...
- I’m no mister, but master, equal your! – прервал его Уотсон.
Кэп «Белухи» извинился и давай плести про то, что они ловят «морских свиней», притом, «исключительно для океанариумов нашей большой страны».
- Стоп травить! – крикнул в трубку УКВ Роман. – У вас же вся палуба и руки по локти – в крови!
В это время матросы дельфинолова судорожно авралили, смывая палубу, а Уотсон рассматривал этот переполох в сильный цейсовский бинокль. И кто-то рядом с ним снимал всё на камеру. Уотсон зашёл в рубку, и через минуту с борта «Ирвина» соскользнула в воду резиновая «Дельта» с мощным мотором. Трое парней на лодке знали своё дело отменно, и вот уже на палубу «Белухи» полетели пакеты с масляной кислотой. Мы с Романом вооружились «длинными глазами» и балдели, глядя, как матросы на палубе дельфинолова выделывают балетные па, размахивая руками, точно клоуны на манеже. Масляная кислота – сила!
Надо будет выпросить немного у Уотсона, порешили мы. До ночи мы потешались, вертясь вокруг «Белухи», а ночью на её палубе наблюдалась какая-то возня. Утром мы увидели на её борту свежую надпись чернью: RESEARCH.
- Вот прохиндеи! – воскликнул Роман. –Теперь верю – они точно смотрели «Китовые войны», не врут. Спёрли надпись у японцев.
У Уотсона на это тоже давно придумка есть. «Дельта» снова спущена на воду и летит к борту дельфинолова. Там, несмотря на ночной аврал, палубу отмыть, как видно, не удалось, ну и матрос с брандспойтом, шлёпнувшись трижды, бросил шланг и скрылся в надстройке. А парни с лодки исполосовали красным спреем надпись “Research”, сделали вокруг «Белухи» круг почёта и были таковы.
Уотсон вышел на связь и рассказал, что японские «исследователи» уже отказались от этой завиральной надписи на своих бортах. И поделился радостью, которой «Морские пастухи» ждали столько лет: в Японии уже идёт разговор на правительственном уровне, о том, чтобы закрыть ежегодный промысел китов!
Рома связался по рации со штабом промысловой минтаевой экспедиции и получил «добро» на бункеровку топливом. Когда танкер подошёл к «Ирвину», мы ошвартовались с другого борта танкера. А когда вывесили штормтрап, спокойно перебрались через танкер на борт прославленного кораблика экологов.
Пожать руку легендарному капитану Уотсону – это, наверное, мечта миллионов людей, болеющих о матери Природе. Нам с Романом повезло: мы не только обменялись рукопожатиями, но и удостоились тёплого приёма в капитанской каюте «Ирвина». Пол выставил на стол «ром для Ромы», и мы классно посидели, пока лилось топливо в танки «Стива».
- Sorry, Paul! – извинился Роман, кивнув на меня, двоечника, и рассказал, что Уотсон обязательно снимет фильм и покажет его широкой публике. При этом киномастера сделают всё по высшему классу, и «боеготовность» голого Путина, ограбившего дельфиньи семенники, будет явлена на посмешище всему миру.
- Кэп «Белухи», наверняка, уже связался с Кремлём, - сказал я, – и для охраны своих секретов, которые секретнее Капустина Яра, кремлёвские мачо могут учинить нам подлянку. В виде подлодки или чего другого.
Рома тут же перевёл это Уотсону, который обрадовался и живо комментировал моё сообщение.
- Субмарина – просто класс! – перевёл мне Рома. – Она украсит фильм, и «Оскар» ему будет обеспечен...
Я оказался прав насчёт подлянки. Наутро, правда, не под нами, а над нами, загудели винты – в хмуром ноябрьском небе нарисовались сразу две «Чёрные акулы». Ну да, город Арсеньев, их роддом, совсем рядом. Ка-50 (по классификации НАТО «Чёрная акула») – это, как гласит Википедия, ударный вертолёт, предназначенный для поражения бронетанковой и механизированной техники, воздушных целей и живой силы.

Живая сила – это мы, «Стив Ирвин» и «Монитор». Мы – Живая Сила, ура, ребята! Роман перевёл Уотсону, и тот откликнулся своим “Ura!” Он давно, мол, дружит с акулами, защищает их от гурманов-пожирателей супа из акульих плавников. Так что – виват, Чёрные акулы!
Боевые вертолёты однако шутить не умеют. Один стал пугать нас, заходя над палубой в пике. Его ракеты и пулемёты мы рассмотрели досконально и вместе с коллегами засняли на видео. Вторая «Акула» зависла над «Ирвином», и на 16-ом канале УКВ прозвучало по-английски:
- Не мешайте работать нашим морякам и учёным! Они работают по заданию правительства Российской федерации!
Ну и  дальше привычное враньё про дельфинарии и океанариумы, от которого нас уже тошнит. «Ирвин» ответил: мы не против дельфинариев, а против убийц дельфинов, чья «работа» уже запечатлена на видео и передана через спутник (satellite, o, yes, sputnik!) в Нью-Йорк и Париж.
Последнее сообщение поставило точку в радиобеседе.
- Какой умница! – восхитился Роман поведением Уотсона. – Вот не скажи он о передаче съёмки, наши дубы тупорылые, винтокрылые не отстали бы ни за что.
- И ещё спустили б на борт «Ирвина» своего английского говоруна, - продолжил я, - и он сейчас морочил бы Уотсона.
А «Чёрные акулы», между тем, сделав над нами пару кругов (наверняка докладывали в это время «наверх», то есть вниз, о своих переговорах с «зелёными»), упылили в сторону невидимого, довольно далёкого берега. Восвояси!