Красивое солнечное утро. Я прохожу через пляж. На мне легкие брючки, футболка. Поднимаюсь на плоский невысокий камень, что стоит в воде, но как бы боится оторваться от берега. Раскладываю свой мольберт, достаю краски и кисти. Дует мягкий бриз. Мне здесь уютно и спокойно.


Легкий всплеск, и ласковая океанская волна омывает мои ноги. Спасибо, дорогой океан! Бросаю взгляд на горизонт, где океан сливается с небом, беру кисть в руки, и... выпадаю из времени. Сейчас я буду писать. Океан и небесный купол над ним – два загадочных мира. Небо дарит океану свои цвета – различные оттенки голубого, синего, бирюзового, совсем не яркие. Я вглядываюсь в них и улавливаю льющиеся с высот едва слышные чарующие мелодии. Мысленно погружаюсь в океанские глубины, безмолвные и полные тайн, вижу их в цвете, вижу загадочных обитателей океанского дна, которые никогда не поднимаются на поверхность, и хочу, чтобы те, кто увидит мою картину, услышали и увидели то, что слышу и вижу я.

В очередной раз касаюсь кистью красок, и вдруг почувствовала, что сегодня больше работать не смогу. С чего бы это? Еще секунду назад я была вся в деле. Влияние курортной зоны? Ладно, не буду себя насиловать, тем более вдохновение ушло. Собрала мольберт и краски, подошла к краю камня, что упирается в пляж. Кажется совсем недавно, каких-нибудь пару-тройку лет назад, я легко спрыгивала на песок, а сейчас... Возраст, что ли... И опять это «вдруг». Подходит ко мне молодой человек, протягивает руку, и я почему-то безропотно протягиваю свою. Он берет мой мольберт и по-джентельменски помогает мне сойти. Сказала «спасибо» и бросила на него взгляд. На вид ему что-то около тридцати. Чуть выше меня. Плечистый. Плоский живот. Красивые плавки. На загорелом лице поблескивают белки глаз. Да и все тело его покрывает ровный густой загар. Прекрасный подарок солнца! «Такому, – подумала, – одежда не нужна. Густой загар на его стройной фигуре под стать одеянию. Чем не экзотика, но ему идет».
– Пойдемте к тому бару под пальмами, – сказал он, – можно посидеть в тени и попробовать вкусные коктейли
– Пожалуй. Тем более, очень жарко сегодня
За прохладным коктейлем он произнес то, что меня не то удивило, не то позабавило.
– Я почти целую неделю нахожусь здесь. Наблюдаю издали, как вы работаете. И любуюсь.
– Молодой человек, оглянитесь. Неужели вам некем больше любоваться? Вокруг столько молодых красивых зовущих женских тел. Мо-ло-дых. Все поняли?
– То – они. Вы – совсем другое.

Я запнулась не полуслове. В своей жизни я наслышалась немало комплиментов по разным поводам. Была, как говорится, не без внимания. Я подняла голову и увидела его глаза. Они были искренние и тревожные. Черт возьми! Неужели из-за него не сложилась у меня сегодня работа? И что он вообще хочет? Может, немного наслышан обо мне и тянется к знаменитостям. Правда, такое больше свойственно женским натурам. Хотя кто знает... Зачем же его огорошивать? Расстанемся по-хорошему.
– Скажите, вы меня откуда-то знаете? Может, читали обо мне в периодике, может, бывали на моих выставках?
– Нет. Сюда приехал поразвлечься. Но увидел вас...
– И что?
– Хочу быть только с вами.
Надо же! Услышать мне такое, да еще от молодого человека... Я снова взглянула на него. Глаза действительно искренние.
– Стало быть, приехали поразвлечься? Правильно. Как же без этого? А вообще-то, мне ваша искренность мила, вы, конечно, помните, откуда эти слова. Неужели вы даже приблизительно не представляете, сколько мне лет? Я почти вдвое старше вас. В матери вам гожусь.
– И что?
Я не ответила, потянулась за салфеткой и нечаянно задела его руку. И... пронеслась во мне предательская искорка. Вот это да! Получается, я еще живая! Только бы он ничего не заметил. Надо мне бежать от этого.
– Спасибо, как говорится, за компанию, – стараясь казаться спокойной, сказала я. – Сейчас ухожу в свою гостиницу. Оставляю вам целое богатство – солнце, пляж, молодых красавиц. Найдите подругу, это так здесь несложно, и «имейте фан» до конца вашего отпуска. Если же вам по-настоящему интересно, что я делаю, приезжайте сюда осенью. Будет моя выставка.
– Осенью мне предстоит защита диссертации. Но постараюсь.
– Диссертация? О чем она?
– Да так, одна из проблем теоретической физики. Долго после университета корпел над ней.
– Что ж! Набирайтесь сил для успешной защиты.
Я встала.
– Bye! – помахала ему рукой и пошла.
– Подождите, я вас провожу, – прокричал он. Я ускорила шаг.
Я шла и досадовала. Вместо того чтобы думать, как окончательно выстроить композицию своей картины, я зациклилась на мысли, с какого бодуна этот ребенок пристал ко мне. Я уже забываю, когда была молодой, и вдруг – здрасьте среди ночи! – юный поклонник. Вспомнила, как в молодости подружки говорили, что моя внешность – собрание всех неправильностей. Фигура у меня, оказывается, совсем не стройная, а какая-то сбитая. Губы выдаются вперед чуть больше, чем надо, над переносицей маленькая выемка... Одним словом – далеко не красавица. И потому всегда удивлялись – почему вокруг меня крутится так много кавалеров. И даже завидовали. Бывали и у меня желания, не всегда их сдерживала, но чтобы кого-то страстно любить, так нет. Среди моих приятелей выделялся один, вечно взъерошенный, что преследовал меня повсюду. Я его называла Лохматый.
– Понимаешь, – говорил он, – симпатичных девчонок много. Вот Людка, красавица наша, прямо в любви мне объяснялась, но когда вижу тебя, твою походку, то все...

Помню, в тот момент мне захотелось потрепать его космы. Только и всего. Не прошло еще тогда мое увлечение известным в нашем городе спортсменом-пловцом. Оказался чересчур любвеобильным, я психанула, и мы расстались. Но клин вышибается клином. Лохматый всегда оказывался рядом. И все больше мне нравился. Он не делал никаких далеко идущих предложений, но кончилось тем, что мы неожиданно для самих себя поженились. Это отдельная история. Сейчас у нас двое детей. У старшего уже своя семья. Отдыхать мы с мужем всегда отправляемся вместе, и сюда собирались приехать вдвоем. Однако в последний момент его фирма получила срочный заказ, и его не отпустили. И если быть откровенной – на этот раз была даже рада этому. Что-то стал он меня слегка раздражать в последнее время. Особенно, когда я, забыв обо всем, углубляюсь в работу и вдруг слышу: «А где моя красивая рубашка? У меня завтра митинг на работе». Или: «Может, поедим чего-нибудь? Я проголодался». Думала, приеду сюда, скоро выставка, и спокойно закончу свою работу. Меня, кстати, сроки поджимают. И вдруг... Да ну, ерунда все это. Пойдет он вечером на дискотеку, куда денется, а к утру вся эта дурь у него пройдет. Пройдет... А я? Что я? Почему все время думаю об этом? Чуточку зацепил что ли? Да ну, ерунда. Кстати, Лохматый мой сегодня не позвонил, только сейчас вспомнила... Сама позвоню. Зайдя в номер, плюхнулась в кресло и включила телевизор.
До сих пор не могу объяснить самой себе, почему всю ночь не оставляла меня мысль: у него-то дурь пройдет, а у меня? Неужели так уж соблазнительно закрутить роман, нет-нет, не приведи Господь, с юношей, но с молодым интересным человеком. С другой стороны, сколько мне еще осталось быть «живой»? Не спалось...
Утром, устроившись на свое «рабочее место», пыталась еще раз вернуться к содержанию своей картины, обдумать, что и как расположить на полотне, но не складывалось. К своему удивлению вспомнила – моя бабушка, религиозная женщина, ежедневно читала Еванглие, всякие притчи. Однажды, я уже была тогда достаточно взрослой, она, открыв какую-то книгу, сказала: «Смотри, что написано: “Если даже ты подумала о мужчине с вожделением, ты уже согрешила с ним в сердце своем”». Получается, что этой ночью, когда меня вдруг объял, как в арабской сказке, «яд желаний», я фактически изменила мужу. Ладно, надо работать. Только обмакнула кисть в краску – звонок. Достаю мобильник, конечно, это он, Лохматый мой. Да я же сама собиралась звонить... Получается, забыла. Кошмар!
– Как ты там, моя художница от слова «худо»? – фу, какая потрепанная шутка. Он всегда так шутит, когда недоволен мною. – Наверное, не скучно. Курорт все-таки.
Тут я решила перехватить инициативу.
– А как тебе без меня?
Он заговорил о своей занятости на работе, но я не совсем его понимала, слегка штормил океан. Ветер вздымал невысокие волны, они упрямо ложились к моим ногам и откатывались назад, еще и еще, будто листали невидимые страницы. Страницы моей жизни... Мы же с океаном давно как бы друзья, и бывает, чувствую – он угадывает мои мысли.
– Лохматенький, я рада, что ты позвонил, но я тебя здесь плохо слышу. Позвоню вечером.

Легко мне работалось в этот день. Милый океан, как вовремя ты напомнил мне об очень многом. Солнце стало садиться, когда я собрала свои принадлежности, повернулась к берегу, и вот! Мой юный воздыхатель подошел к камню, протянул руку. И я протянула свою.
– Молодой человек, сегодня коктейля не будет. Мы дойдем с вами до конца тропинки, потом я поверну направо. Одна.
Он вздохнул. В номере, наскоро приняв душ и выпив чашечку кофе, села к столу. Достала мобильник.
– Лохматенький! У меня все в порядке. Хочешь знать, не скучно ли мне здесь?
– Конечно.
И тут я заметила на столе белый лист бумаги. Вспомнила: много лет назад, в день 8 Марта, когда весна была на пороге, он подарил мне такой же лист со своим посвященным мне стихотворением. Слабеньким, но таким дорогим:
Когда ударит первый гром весны,
Ты на минуту вспомни обо мне.
Ведь о тебе мои мечты
Слились с мечтами о весне.

И возникла у меня идея.
– Хорошо. Узнаешь через день-два. Только не по телефону. Я звонить не буду, и ты не звони. Ну что ты, совсем не каприз. Просто я так хочу. Жди.
Взяла тот лист. К черту электронную почту, мобильники! Хочу вернуться в свое ностальгирующее прошлое. Нашла завалявшуюся ручку. Господи! Как давно не писала ручкой. Было уже очень поздно, когда на бумагу стали ложиться первые строчки.
«Дорогой мой! Ты спросил, как “я там”. Сейчас, в эти минуты, я не там, где ты думаешь. Нырнула в свою память, и перенеслась с тобой на десятилетия назад, на сколько именно, не знаю, всегда была слаба в арифметике... Но это и неважно. Перенеслась и очутилась в том чудесном кемпинге в гористом лесу, где мы с тобой провели безумные две недели. Там оказались еще две молодые пары. Мы с ними подружились. Вместе лазили по скалам, купались в ледяной горной речке, а вечерами разжигали костер, пели песни под гитару и пекли на костре картошку. Нам с тобой было особенно радостно. Еще бы! Как неожиданно ловко мы очутились в том элитном месте! Помнишь тот вечер в городском парке? Только начались каникулы, и мы обменивались планами. Я собиралась рисовать, рисовать. Ты собирался заняться парашютным спортом. И все потому, как я понимаю, чтобы прославиться в моих глазах. Да... И вдруг! Вдруг глаза у тебя засверкали, волосы еще больше взъерошились, и ты воскликнул:
– Ты еще не знаешь?! На днях в Карпатах открылось новое необыкновенное место отдыха. Говорят, наши слямзили проект кемпинга у загнивающих капиталистов. Вот бы нам туда попасть! Хочется отдохнуть по-человечески. Вдали от всех.
– Прекрасная задумка, но ничего не получится. Нас не примут и номер нам не дадут, потому что в наших паспортах не обозначено, что мы муж и жена. Получается, что главного-то мы не слямзили у загнивающих. Им-то такое по барабану. А у нас – ни-ни! Облико морале!
Ты помрачнел. И вдруг вскрикнул, словно тебя ужалили.
– Эврика! Нашел!
– Клад? – съязвила я.
– Найду обязательно, но сейчас более важное. Значит так. Завтра с самого утра идем в ЗАГС.
– Ты с ума сошел. Я вовсе не собираюсь замуж. Мне еще хочется пожить без пеленок, уборок, готовки. О ЗАГСе не может быть и речи.
– Ты ничего не понимаешь. Мы пойдем в ЗАГС и подадим заявление. Через неделю мы снова туда пойдем и попросим дать нам справку, что мы подали заявление. Скажем, что наши родители против нашего брака, и мы хотим убедить их, что все-таки женимся. Эта справка должна будет так же убедить деятелей из кемпинга что мы, ну-у, почти муж и жена. А «почти» иногда засчитывается... Давай попробуем. Вдруг выгорит! Когда вернемся, заберем заявление, порвем его, и все дела.

Азарт молодости! Мы все это проделали. Получили справку, поехали в кемпинг. Помнишь, как регистраторша с сомнением крутила, вертела в руках справку, и что-то человеческое блеснуло в ее глазах. Мы получили ключи от номера. А когда вернулись домой, закрутились, завертелись и забыли забрать заявление. А может, и не захотели... Так стали мы мужем и женой. Была скромная молодежная свадьба, съемная квартира. Но, Господи, с каким удовольствием я гладила твои рубашки, старалась готовить так, чтобы тебе нравилось. Сама не ожидала. А когда появился наш первенец... Но все это было потом. А сейчас я снова с тобой в том волшебном горном лесу. Твоя...»
Я спустилась в вестибюль, купила конверт, вложила в него письмо, лизнула клей на открытом верхнем листочке, запечатала и бросила его в почтовый ящик. Все, как когда-то. Уверилась – с моим воздыхателем покончено. Поднялась в номер. Разделась и легла спать. Так нет! Мерещился мне пляж, масса полуобнаженных людей, и тот, кого я высматривала, был совсем-совсем близко. Вот-вот коснется меня... И снова предательская искорка... Я просыпалась и ругала себя. Вскочила, как только забрезжил рассвет.
Через несколько дней получила ответ. В почтовом конверте. «Родная, если бы ты знала, как я истерзался, пока не нашел в почтовом ящике среди всякой макулатуры конверт с твоим почерком, пока не вскрыл его, пока не прочитал твое письмо. Затем перечитал. Еще и еще. Я снова пережил с тобой все, о чем ты написала, и еще многое другое. Сделаю признание. Меня терзала мысль – все-таки ты без меня, а на курорте столько соблазнов... Зато теперь я счастлив – ты, как всегда, вся моя, мой самый драгоценный клад. Скучаю безмерно». Прочитала и еще раз себе приказала – никаких дуростей!

А на следующий день я снова увидела его крепкую протянутую руку. Заколебалась. В конце концов, ничего ведь страшного не случится, если он поможет мне сойти... Затем стакан прохладного коктейля в баре под пальмами, несколько ничего не значащих слов, и я спешно ушла. Как всегда, убегала от самой себя... Он остался, и не в первый раз заметила, как по лицу его пробегает легкая тень. Подумала – видимся ежедневно, а по-настоящему ни разу с ним не поговорила. Просто «за жизнь». Да и вообще ничего о нем не знаю. Парень, судя по всему, очень даже своеобразный. Ладно, как-нибудь...
В очередной раз он не пришел. Со своими пожитками я спустилась с камня одна. Почувствовала не то досаду, не то легкую злость. Ну конечно, нужна я ему. Нашел, небось, отдушину. Подумала и стала себя ругать. Какого черта меня это трогает? Не все ли равно мне? Все! Никаких больше рук, никаких коктейлей! И тут вижу – спешит ко мне мой воздыхатель.
– Извините, позвонил мой научный руководитель. Надо было поговорить.
На душе полегчало. Протянула ему мольберт. Ну и дура же я!
На этот раз, сидя с ним под пальмами, не стала торопиться. С чего начать? Задала банальный вопрос
– Молодой человек, не скучно вам здесь?
– Каждый вечер бываю в ресторане. Появились какие-то знакомства. Но все не то... Время пролетело, и завтра утром я уезжаю. А сегодня... Сейчас... Хочу кое-что вам сказать. Начну издалека. Попались мне как-то откровения известного поэта, который путешествовал по бескрайним российским просторам. Однажды поезд остановился на глухом далеком полустанке. На скамеечке сидел старик, уроженец тамошних мест. Удивляясь самому себе, поэт подбежал к нему и за несколько минут обнажил перед ним свою душу. Как никогда ни перед кем. Сейчас на этом полустанке нахожусь я. И тоже хочу обнажить свою душу. Когда я в первый раз увидел вас за работой, ваше лицо, совершенно одухотворенное, мне открылось...
– Что? Что же вам такое открылось?
– Возраста не существует. Хотя понимаю – быть вместе нам не суждено ни при каких вариантах. Но сейчас здесь только вы и я. А жизнь, она по большому счету складывается не из прожитых лет, а из мгновений. Тех, ради которых, собственно, и стоит жить.
– По большому счету... Правильно ли вы считаете, физик-теоретик?
– В каждом жизненном измерении своя алгебра, своя правда. В том, в каком мы сейчас, хотел бы испытать с вами это мгновение. Оно останется вечно со мной.
–  Что же есть во мне такое, что не даст вам забыть меня?
– Буду, опять-таки, предельно откровенен. Я бы не сказал, что сражен вашей красотой. Хотя для своего возраста вы выглядите прекрасно. Но есть в вас нечто такое, что выше, прекрасней и важнее самой красоты. Необъяснимое! То, чего ни увидеть, ни услышать, ни выразить словами. И влечет... Да, да...
Стало тихо. Подумалось – всю жизнь пишу картины. Всю жизнь пытливо всматриваюсь в цветы, деревья, травы. Общалась с пустыней. Сейчас с океаном. А вот в себя, получается, еще не заглянула. Что же во мне такое, что сама не разглядела?
Как бы прочитав мои мысли, он сказал:
– Не надо допытываться. Не удастся. На то оно и необъяснимое. В нем неземное очарование и загадка. Бо-о-ольшая загадка.
– А если мы с вами испытаем это мгновение, все для вас объяснится? – спросила я.
– Знаете, по роду моей деятельности мне приходится решать и нерешенные еще проблемы. Но в нашем с вами случае не стану искать никаких объяснений. Волшебство не поддается разгадке.

Стало тихо. Разве у меня неинтересная жизнь? Накладки, конечно, бывали, не без этого. Но разве мало было радостей у меня и в семье, и в творчестве? Никогда не думала ни о каких-то там мгновениях. Довольствовалась тем, что есть. Выходя замуж, обещала себе – с девичьими увлечениями кончено. Мужу изменять не буду. И обещание держала. Почему же сейчас заволновалась? А что, если... А что если в самом деле пережить мгновение, о котором он говорит? Всего лишь одно... И в другом, как он говорит, измерении. Можно ли такое считать изменой? Ведь мужа никогда не разлюблю.
Сделав над собой усилие, отодвинула эти мысли. И чего это я пытаюсь себя оправдывать? Нет, не будет этого. Просто... просто хочется еще раз пообщаться с этим нестандартно мыслящим человеком.
– Значит, завтра вы уезжаете. Прямо с утра. Значит, вам надо собраться. Знаете что? Мы сейчас разбежимся. Дайте мне ваш телефон, возможно, я позвоню вечером, продолжим беседу.
Глаза его заблестели. Он протянул мне визитку.
– Вы мне позвоните? Вечером? Может, увидимся...
– Может да, а может, нет, – встала и ушла
В номере у меня все валилось из рук. Пробовала читать – не читалось. Включала и выключала телевизор. Черт возьми! И что за мужчина такой, да еще молодой! Если нравится женщина, если нашел в ней что-то необыкновенное, так активно добивайся ее, не веди себя как ягненок. Только и делал, что смотрел мне вслед. Значит, знал корпус, где я живу, мог, в конце концов, проявить настойчивость, явиться.
Незаметно наступили сумерки. Включила свет и взглянула в окно. Пляж пустел. Кручу в руках его визитку. Позвонить? Не позвонить? Позвоню. Ничего страшного, даже если приглашу. Ничего такого себе не позволю. Просто посижу за кофе с интересным собеседником.
И тут раздался стук в дверь. Громкий. Настойчивый. Наконец-то! По каким таким волнам дошли до него мои мысли? Физик-теоретик... Робко подошла к двери. Может, все-таки не открывать... Открыла. Передо мной стоял муж. Мой Лохматенький. С цветами и тяжелой сумкой. Гром и молния! Меня пронзило. Вот же оно – то самое мгновение из тех, ради которых стоит жить! Родной мой! Самый, самый! Мы обнимались и целовались, и не могли оторваться друг от друга.
– Как тебе удалось вырваться?
Он засмеялся.
– Элементарно. Пошел к начальству и сказал, что хочу закрутить курортный роман не с кем-нибудь, а с женой. По такому поводу возражений не нашлось.

Мы провели с ним чудесную неделю. Когда, уезжая, я сдавала свою картину в музей, он долго молча вглядывался в нее. На улице он сказал:
– Странно, ты никогда не писала людей в своих пейзажах, а тут... Я не очень искушен в твоем ремесле, но мне интересен юноша, которого ты изобразила на фоне неба и океанских волн. Весь он как бы в ожидании чего-то необыкновенного. Я правильно понял?
– Правильно, – ответила я, и чуть сжалось сердце. Я приостановилась.
Лохматенький недоуменно посмотрел на меня.
– Волнуюсь – как люди примут эту мою работу.