Вся окружающая грубость, строгость и недоступность природы, имеющей своеобразную красоту, казалось, является фактором для выработки соответствующих характеров у людей, живущих в такой среде и принимающих вызов природы перебороть трудности и научиться прокладывать себе путь для совершения простых и естественных дел. И эта «красота» лежала вокруг, и мы, жители, того не желая, «любовались» ею.
Описав место моего жительства с обильным употреблением красочных эпитетов одной моей знакомой, которая, побывав у меня в гостях через несколько лет, сказала о моём умении так красочно описывать местность, что у неё создалось впечатление, как будто она слушает описание рая. Переведя своё дыхание, она сказала:
- Я не знала, что нет разницы между адом и раем.
Мы посмеялись.
Обыденность притупляет остроту ощущений, и люди перестают замечать красоту, уродство или привыкают к трудностям. То, что воду надо было приносить из источника под холмом по тропинке длиною в километр, считалось «мелким неудобством». Окружённые огромными глыбами и камнями, жители нашей местности обходили и лавировали между ними на своём пути к остановке автобуса.
Автобусное сообщение с городом появилось недавно, и лёгкость связи с цивилизацией способствовала игнорированию трудностей, не зависящих от людей.
В школу я ходил прямо через лес вниз километра два к более цивилизованной части города, а оттуда до школы было минут двадцать ходьбы. Для здорового человека идти пешком вниз в город не было никаких проблем, даже забавно и весело спускаться по склонам холма. Обратный же путь домой означал преодоление подъёма на вершину. На самом деле, трудно было только людям в возрасте, которые часто вдобавок ещё и носили с собой кое-какие покупки.
Ежедневные походы вниз-вверх по холму, по крайней мере один раз, развивали у молодых, того не желая, мускулы ног, а для пожилых подниматься в гору было пыткой, и они приходили к себе домой утомлёнными.
У нас были соседи. Какие-то люди «без» лиц, по первому впечатлению, потом появлялись шумные дети и их ругающие или успокаивающие родители. А через ещё какое-то время «вырисовывались» старики.
Особенно выделялась пара наших непосредственных соседей. Всегда кажущийся небритым и безразличным, но весело смотрящий старик и его старушка, которая казалась строгой и критичной, не улыбающейся и малоразговорчивой.
В небольшой среде рабочих людей, старающихся свести концы с концами, были люди с разными характерами и разными профессиями, и такое разнообразие было обычным и никого не удивляло. Наоборот, людям было любопытно услышать новости общины, которые вводили остроту и развлечения в их серой и скучной жизни.
Сплетни быстро становились достоянием общества, а когда кто-нибудь получал возможность проверять факты, чаще они оказывались правдой. Быстро стало известным, что брат парикмахера, что работал в парикмахерской у бани, занимался наркотиками. Кто-то обманул высокую красавицу из дома в восточной части домов у подножья холма, обещав жениться на ней. А он распространил слух, что ничего не обещал, а она отдалась ему, потому что он ей понравился. Такие слухи настраивали всех молодых ребят гоняться за нею в надежде завоевать её благосклонность к ним.
Было несколько родственных семей, в домах которых были одни девицы. Говорили, что эти девицы чувствовали слабость к мужскому полу. Мужчине было достаточно пригласить девушку в лес, и она с готовностью пошла бы с ним вглубь леса. Мне было двадцать пять, когда однажды я успешно пригласил в лес молодую, лет шестнадцати, представительницу подрастающего поколения из одного такого семейства. Мы зашли в лес вечером, а вышли оттуда далеко за полночь, под утро. И если бы я не вытащил её из леса, то она бы оставалась со мной ещё дольше. Всё было прекрасно. До этой встречи с ней у меня были такого рода встречи с женщинами, то есть я был не новичком в этом деле. В моём списке была даже сорокалетняя «старушка», которая требовала «внимание» в течение всей ночи, но она в подмётки не годилась этой молодой девице по нечленораздельным воплям и стонам страсти. Это было праздником победы с фанфарами, фейерверками, пожарами и пожарниками с огнетушителями. Только было непонятно, чья была победа, моя или её? Я был на седьмом небе от всего происходящего со мной, приписывая мой успех моим мужским качествам, когда дошло до меня, что не я пользовался ею, а, скорее, она мною. И я подумал о том, что было бы неплохо ближе познакомиться с ней для серьёзных намерений. Я чувствовал, что такая жена – мечта любого мужчины, но я не смогу найти себе такую по той простой причине, что «тяжела шапка Мономаха».
- Знаешь, ты мне нравишься, и я хотела бы ещё встречаться с тобой, - сказала она.
Заметив мою усмешку, она со вздохом добавила:
- Нет, я не всем говорю такое.
Я испуганно промолчал, ничего не обещал, назвав причиной мою занятость с учёбой. Мне стало больно за неё, за её обманутые надежды, при каждой встрече надежду найти себе достойного мужчину.
- Но мы ещё встретимся, - обещал ей я.
И мы встречались. Она могла быть Лилит для любого мужчины. Но я знал, что я её обманывал, заведомо понимая, что я попользуюсь ею, тем самым поддерживая её слабый огонёк надежды, возможно, на то, что кто-то захочет связать свою жизнь с нею ..., и, в частности, может быть, я захочу. Но я знал, что брошу её. Я успокаивал себя тем, что я не единственный, который так поступит с нею. Тем, что я-то ничего не обещал ей, и поэтому мне не должно быть стыдно, но почему-то чувствовал неловкость.
В контраст моим отношениям с «моей» девицей, и в контраст отношениям других моих соседей, из домов которых были слышны только крики и ругань, поведение моих пожилых соседей казалось сказкой любви наяву. Я не знал, через какие испытания прошли их чувства, но та преданность, то отношение друг к другу, которые можно было видеть между ними, говорили о необыкновенной чистоте их отношений.
Все соседи долгое время думали, что Папу и Яя, как звали их дети и внуки, были именами старика и старушки. Оказалось, что эти слова греческие, что означают просто дедушка и бабушка.
Каждое утро бабушка провожала дедушку на работу до пешеходной дороги и всегда что-то ему говорила. Кто-то сумел услышать произнесённые ею слова, и нам стало известно, что она говорила мужу, вручая тряпочный мешок с едой, провожая его на работу.
- Вернись скорее. Я буду скучать по тебе.
И как всегда, муж ничего не говорил и, смотря на неё радостно сияющими глазами, только мотал головой.
А вечером Яя сидела на табуретке перед домом и ожидала своего Папу. Она ждала его недолго. Яя как будто знала точное время его появления рядом с домом. Она брала у него лищние вещи, сажала на табуретку и начинала мыть его ноги, а потом и лицо заранее подогретой водой. Время от времени она смотрела на него с улыбкой, на что он отвечал улыбкой. Они всё время о чём-то говорили. Бывало, что Яя долго рассказывала что-то, а Папу часто слушала её молча, смотря на неё ласково или улыбаясь мотал головой. Он не говорил длинные предложения, его выражения бывали очень лаконичными, чаще произносил только одно слово или кивал.
Их общение происходило на эмоциональном уровне, они «говорили» чувствами, блеском взглядов, глазами и улыбками выражали и «показывали» свои чувства, ощущения. И что было более интересно, они понимали этот их язык. А когда нужно было быть более чётким, вставляли словечко или предложение.
Во всём своём общении, в своих словесных или чувственных «беседах» они никогда не трогали друг друга, и у них не бывали телесные контакты, не считая того случая, когда Яя мыла ноги Папу. Это была видимая часть их общения на виду у всех, на улице. Они не стеснялись выставить напоказ свои чувства вопреки многим другим, которые стараются намеренно не показывать эмоций, даже временами демонстрируя грубость и пренебрежение, считая, что такой строгий и безразличный образ соседи, друзья и другие знакомые и незнакомые больше будут ценить.
После мытья его ног и лица, Яя приносила ему горячий чай, а после чая он немножко отдыхал, пока все собирались дома и семья садилась за стол на ужин.
А как они вели себя дома, скорее в своей спальне? Были слухи о том, что Папу, как горилла, до сих пор временами барабанит свою грудь после того, как Яя его называет петухом и утверждает, потягиваясь:
- Как был моим петухом, таким и остался. Если бы ты знал, как мне это нравится.
Такими картинками семейных секретов за закрытыми дверьми делилась с подругами по работе их единственная дочь, вместе с семьёй которой они, старики, жили. На удивлённые взгляды подруг она говорила, что она приводит в пример поведение своих родителей своему мужу и ругает его за пассивность.
- Бери пример с моих родителей, им за семьдесят, а нам ещё и пятидесяти нет, - я говорю ему. - Смотри, как моя мать ночами стонет ... . А ты говоришь, что она видит плохие сны.
Некоторые соседи осуждали их поведение, другие одобряли и немножко завидовали.
- Для этого есть место и время, - говорили одни.
- А выражать чувства и любовь везде хорошо и всегда вовремя, - говорили другие.
- А причем тут чувства-мчувства и любовь-мубовь. А что это такое и с чем его едят? – спрашивали третьи.
Знали ли Яя и Папу о том, что есть люди, которые понятия не имеют о любви? Однажды, собравшиеся за праздничным столом молодые ребята задали Яя прямой вопрос, как она понимает любовь?
- Боюсь ответить на ваш вопрос, не обидев вас, потому что центр тяжести вашей любви пока ещё находится ниже вашего пояса. Вы не должны играть с этим чувством, как с игрушкой, до тех пор, пока оно не появится в ваших сердцах и голове. Остальное более популярно вам скажет Папу, - на удивление всем сказала Яя и, посмотрев на Папу, продолжила, - да, Папу, скажи нам, ты знаешь, что такое любовь?
Ребята, ошарашенные мудростью старушки и её умением чётко выражать свои мысли, повернули свои взоры на старика.
- Ну, что я вам скажу, ребята, - начал Папу, - вы выглядите вышедшими из того молодого возраста, когда вы считаете себя всезнающими. Вы относитесь с пренебрежением к знаниям взрослых из-за разницы между взглядами по многим жизненно важным вопросам. Поэтому вы говорите: «А что они знают?». Только через пять-десять лет вы понимаете, насколько мудрыми были ваши старики. С чувством любви все знакомы: и дети, и взрослые. Любовь имеет несколько форм. Она является самым популярным чувством в жизни каждого из нас. Мы любим играть, спать, есть, ходить в кино, смотреть на красивые вещи, спортивные игры. То есть, это утилитарная любовь. С возрастом любовь приобретает другую форму, когда она идёт в обнимку со страстью и приобретает сексуальный характер. Многие люди, мужчины и женщины, дальше этого уровня ощущений не идут, когда только страсть к женщине принимается за любовь, отождествляя эти чувства. Эта путаница любви и страсти потом, когда страсть утихает, становится причиной семейных неурядиц и одной из причин развала семьи. А те, которые поднимаются на высшую ступень чувственных отношений, то есть любви, стареют счастливо и в согласии, идя по жизни рука об руку. Есть на кого чувственно навалиться, открыть душу и впустить туда свою половину, которая там не нагадит.
Папý промолчал, сделал глоток воды и добавил:
- Так что, ребята, настоящая любовь – не подарок, надо быть способным найти и беречь её.
- А как беречь нечто, не зная, это любовь или нет? – спросил парень.
- Любовь – парное чувство, требуется, чтобы одно и то же ощущала она тоже, и когда они будут знать, что их никто и ничто не может ничем и никем разъединить, то они точно будут знать, что это и есть любовь.
- Да, всё звучит заманчиво, но слишком загадочно. Вы так и не сказали, что такое любовь, – крикнул один из ребят.
- Я и не скажу, но кое-что вам добавлю. Когда любишь, то мысли о ней вызывают улыбку у тебя. А когда она появляется, то улыбка превращается в чувство радости, глаза твои блестят, сердце учащённо стучится, и ты хочешь прикоснуться к ней, трогать её, хочешь нежно-нежно целовать и шепнуть ей: «Я Люблю Тебя». Ты трогаешь её, гладишь, целуешь, обнимаешь, шепчешь слова любви, и ты не хочешь её отпустить ни на шаг. А когда, всё-таки, отпускаешь, то боишься, что больше не появится, ты смотришь ей вслед, пока она не исчезнет, провожая её мыслью, что ты самый счастливый человек, что самая красивая женщина в мире предана тебе и беззаветно тебя любит. Она твоя. Душа переполняется радостью, и ощущение блаженства не покидает тебя. Радостно у тебя в душе, и улыбка не сходит с твоих уст.
- Ну, дедушка, ты даёшь, ты рассказываешь какую-то непонятную сказку, - сказал молодой парень.
Дедушка моргнул пару раз, улыбнулся и, посмотрев на ребят, что-то сказал.
- Eγώ την αγαπαώ.
- Что ты сказал? – спросили ребята, в растерянности смотря на старика.
- А мой старик издевается над вами, - вмешалась Яя. - Я же предупредила вас, потому что знала, что вы ещё молоды для серьёзных разговоров на тему любви. Вы не поймёте разговор о любви и не узнаете её, если даже она встанет голая перед вами. Он специально что-то сказал на греческом языке, чтобы вам доказать, что вы ещё много чего не знаете и не понимаете. Я хотела кое-что добавить к тому, что Папу сказал, но я поняла, что для вас эти чувства и ощущения ещё недоступны, поэтому вы не поймёте и поэтому я промолчала.
- А что он, всё-таки сказал? – спросил парень.
- Он сказал, что любит меня, на греческом. Давайте, ребята, веселитесь. У вас всё впереди. Кто-то дойдёт до любви, а многие нет. Такова жизнь.
- Это всё очень интересно. - заметил парень, - не могли бы вы тоже сказать что-нибудь о любви?
- Конечно, могу, и могу говорить долго без остановки, но словами описанное чувство любви может быть похоже на жалкую попытку изображать благородного человека в виде чучела. Попробуй описать услышанный звук музыки! С описанием любви словами гораздо сложнее, чтобы не сказать невозможно. При любви, то есть, когда любишь кого-то, как я люблю Папу, а он, кстати, любит меня, у каждого из нас происходит тепловая аномалия и аномалия зрения. Это означает, что в душе всегда тепло, когда ты знаешь, что кто-то тебя любит, и ты любишь его, то тебе всегда хорошо, то есть у тебя всегда, без особых побочных причин, приподнятое настроение. Ты только думаешь о нём, что сейчас делает, где он, чем занят, с кем говорит, как себя чувствует, и твои глаза начинают «излучать» тепло, и замечаешь, что сладкая улыбка непроизвольно появляется на твоём лице. Поток тепла с мыслями о твоём любимом спускается с твоей макушки к ногам и наоборот, и ты чувствуешь такое душевное тепло, такое блаженство, что невольно у тебя вырывается: «Я тебя люблю». А когда смотришь вокруг, то видишь только одного, его, а других не замечаешь. Как ночью свет фар автомашин в темноте освещает твою дорогу, точно также луч, исходящий из твоих глаз, выделяет только его, который является для тебя единственным важным объектом, ведущим тебя вперёд. И ты чувствуешь спокойствие на душе, гармонию вокруг, и ты благодаришь Бога, подарившего тебе такую путеводную звезду. И так хочется обнять его, прижаться к нему, почувствовать тепло его души и шепнуть ему сокровенные и святые слова: «Я люблю тебя. Ты – моя любовь».
Молодые ребята слушали с интересом и с открытыми ртами, и один из них протяжно сказал:
- Да, этого нам не понять, ведь природа по-другому построена. Мы – самцы, оплодотворяем, а они рожают, и так далее.
- Ну, вот видите, ребята, я же сказала, что вам надо расти, чтобы приблизительно понять, что такое любовь, - в ответ сказала Яя.
- А вам сколько лет? – спросил парень.
- Сто, - тут же ответила Яя.
- Да нет же, вам не сто лет. Сколько лет?
- Восемнадцать, - вмешался Папу.
- Ну, вы издеваетесь над нами. На самом деле, сколько вам лет?
- Я же говорю вам, восемнадцать. А вам сколько, ребята? Восемнадцать, девятнадцать? – спросил Папу.
- Ну, да, кому сколько, - хором ответили ребята.
- Ну, вот, видите, - начал Папу, - у вас тот возраст, до которого душа растёт и останавливается, дальше она не взрослеет и остаётся «вечно» молодой. Вы знаете, сколько людей в пожилом возрасте смотрят в зеркало и спрашивают себя, кто это смотрит из зеркала на них? Душа не то, что не узнаёт свою оболочку, не то, что не хочет признаваться, что это она, но считает, что ничего общего с ней и с человеком в зеркале не имеется.
- Вот поэтому мой Папу чувствует себя, как петух, - с улыбкой заметила Яя.
- Звучит как сказка, которая хоть и про нас, людей, но ничего общего с нашей реальной жизнью не имеет, - заметил парень.
- Дело в том, - начала Яя, - что мы говорим о чувствах, которые бурлят внутри человека. Способы проявления чувств, доступные людям, не однозначно могут быть интерпретированы. Любовь - двухстороннее чувство, чувство между мужчиной и женщиной, которые не только на словах, но и своими поступками подтверждают истинность чувственного состояния, связи между ними, известное как «Я люблю тебя». Это – дар небесный, который Бог редко дарит избранной паре. А остальные люди те, которые считают, что любят друг друга, на самом деле живут как стадо баранов, довольные едой и другими радостями жизни, ведомые страстью в роли козла, ведущего баранов. А те, которые лишены страсти, идут по течению жизни по инерции, инстинктивно.
- Так это что, любовь похожа на лотерею? Сколько бы ни старался, может быть никогда тебе и не повезёт? – спросил кто-то из ребят.
- Прекрасно сказано, но лотерея - случайная вещь, а любовь требует полной отдачи для «успеха» , - сказал Папу, - и если повезёт, найдёшь свою красавицу. Вся жизнь будет радостным праздником с фейерверками. Так что, ребята, не теряйте надежду и ищите вашу единственную любовь-красавицу, которой вы подарите себя, свою любовь, и надейтесь, что она возьмёт её у вас. Удачи вам в поисках любви и молитесь, чтобы вам удалось встретиться с ней. Это очень трудный путь, никто не знает дорогу, ведущую к месту, где тебя ждёт твоя любовь. И это трудно потому, что она, девушка, которая несёт к тебе твою любовь, тоже не знает, как встретиться с тобой. Где стоять и ждать тебя - здесь? там? Но никогда не сдавайтесь, ищите всё время и везде. И не теряйте надежду найти её, свою другую половину любви.
Аминь!
У старика появилась какая-то загадочная улыбка, его глаза смотрели в никуда, а сам он мыслями бродил где-то пятьдесят лет тому назад. Он заговорил оттуда:
- Вы не представляете себе, как и что вы почувствуете в вашей жизни вместе со своей любимой!
- Ну, вы же там, расскажите нам, - спросил один из ребят.
- Это просто неописуемая сказка, не рассказать, но сердцем почувствовать и ликовать, - закончил старик.
Ребята переглянулись в недоумении, и один из них сказал:
- По-моему, у старика не все дома.
ИСТОРИЯ ВТОРАЯ: МЫ
Получив свидетельство о разводе с женой, Феликс поспешил к своим друзьям – Роберту, Вадиму и Леве, которые ждали его в машине на парковке перед районным Бруклинским суда города Нью-Йорка.
– Поздравляем тебя с разводом, и добро пожаловать в клуб разведенных мужчин, мужчин, не порабощенных женами и тещами, ощущающих способность дышать полной грудью, вольных «нюхать» любой цветок, и поэтому ведущих себя свободно и немножко нагловато. И мы, отмечая конец твоего десятилетнего кошмара под названием «Женатый», отпразднуем твою свободу, – радостно восклицали друзья, хлопая его по плечу и обнимаясь с ним.
Но Феликс не разделял их энтузиазма, по поводу чего Вадим сказал:
– Старик, чего у тебя такое вытянутое, как у лошади, лицо?
– Ну, вот тебе и первые вопросы. А если я не хочу пользоваться этой свободой, и если я не хочу быть наглым? Ведь я добровольно проник в осажденную крепость под названием «Женатые». Ведь мы все наслаждались ежедневными местными событиями в наших спальнях, – как-то монотонно ответил Феликс с заметной грустью в голосе.
– Забыл добавить, что эти события в спальнях имели тенденцию повторяться все реже и реже: дневные превращались в недельные, потом недельные в месячные, и черт знает еще в какие, – со злостью сказал Роберт.
– Ну, давайте не давить на женщин и обвинять только их во всем кавардаке, который происходит в нашей жизни, – заметил Феликс.
– Ты странный, а кого еще, кроме слабого пола? – сказал Вадим.
– Вы помните моего соседа, молодого инженера, у которого жена обычная женщина, красавицей не назовешь? Так вот, она нам жаловалась, что он держит ее на недельном «пайке», что ей явно было недостаточно.
– И такое бывает, но в порядке исключения, – заметил Лева.
– А поэтому считают, – начал Вадим, – что брак – это вроде осажденная крепость. Все снаружи, то есть холостяки и незамужние, хотят попасть внутрь, а те, которые внутри крепости, то есть супруги, стараются выбраться оттуда на свободу.
– Ну, вот, чем же вам это не парадокс? – заметил Феликс.
– Парадокс в том, что ты, Феликс, витаешь в облаках. Давай, спустись на землю, и мы обсудим земные проблемы, – предложил Лева.
На удивленный странный взгляд Феликса среагировал Вадим.
– Какие земные проблемы? – спросил он.
– Да хотя бы такие, как провести неделю на островах Карибского моря с друзьями и... не чувствовать никаких угрызений совести.
Феликс опять серьезно посмотрел на ребят.
– Он не досказал, – пояснил Роберт, – он хотел сказать «и с подругами», но тебя пощадил.
– Как с подругами? С какими подругами? С вашими женами, что ли? – спросил Феликс. – Что вы имеете в виду?
– Тебе надо объяснить, что подруга – это женщина? – добавил Вадим.
– Да, с женщинами, мы вчетвером вместе с Левой, и четыре женщины вместе с нами, и все вместе весело проведем неделю беззаботного отпуска, наслаждаясь красотой теплого моря, яркого солнца и страстью горячих подруг, – сказал Роберт.
– Красиво описываешь, прекрасно звучит, как в сказке. Только где все это, на самом деле, происходит? – с иронией спросил Феликс.
– Послушай, Феликс, – начал Роберт, – ты брось философствовать. Ты ранен, рана твоя свежая, но время пройдет, и ты не обидишься на жизнь. Не вини себя, не вини ее, так сложилось, ну, не так получилось, как хотелось. Не первый случай и не последний, когда отношения супругов заходят в тупик. Не казни себя, ты не виноват. Оторвись от реальности, абстрагируйся от фактов, от событий, смотри на все сверху, и ты все увидишь в другом свете. Отдохнешь, успокоишься, и все встанет на свои места.
– Я понимаю, – начал Феликс, – все это легко сказать. Ведь самое легкое – это давать советы другим.
– Да, Феликс, человеку легко давать советы в области, в которой он прошел тернистый путь и набрался опыта мудреца, – сказал Вадим. – Я и Роберт были там, где ты находишься сейчас. А Лева... ну, терпит и думает, что сумеет найти правильное решение своей проблемы с женой и тещей. Мы не вмешиваемся в его решения, не торопим его. Пусть он все делает, как считает правильным. Каждый случай индивидуален. Но, тем не менее, он согласен поехать с нами отдыхать.
– Куда вы едете? – спросил Феликс.
– Да поедем на недельку отдыхать на остров Доминика, в курортный городок Пунта Кана, на всем готовом. В номерах громадные, изолированные балконы с джакузи на несколько человек. Ну, а вода, ты же знаешь, летом почти кипяток. Так что давай, Феликс, поехали с нами, – предложил Роберт.
Роберт посмотрел на Вадима, который одобрительно кивнул головой, на что Роберт сказал:
– С нами будут дамы. Так что не удивляйся, ты понимаешь, о чем я говорю.
– А что, Лева едет с женой и ребенком? – удивился Феликс.
– Нет, не с женой, но у нас у троих будут дамочки, – сказал Вадим.
– У вас же нет подруг. Когда вы их нашли? – удивился Феликс.
– Взяли напрокат в агентстве «Бабы напрокат». Ты не знаешь, что есть такое агентство? – серьезно спросил Вадим. – Хочешь, тебе тоже возьмем?
Феликс рассмеялся и добавил:
– И где же вы их сдадите обратно? Там же, в аэропорту, перед посадкой на борт обратного самолета, или приведете их снова сюда? – задал риторический вопрос Феликс.
– Да нет же, Феликс, это наши подруги, – серьезно сказал Роберт. – Мы давно дружим с ними, и не первый раз они присоединяются к нам. Ты разве не знал, что у Левы есть любовница?
– Нет, не знал. И ваших подруг ни разу не видел, не слышал, что у вас есть подруги. Не надо дурачить меня. Каких-то женщин приглашаете, ну и бог с вами, приглашайте. А жена Левы знает, что он гуляет? – спросил Феликс.
– Подозревает, но дело не в этом, там у них, кроме этого кавардак. Он ее обвиняет в неверности, она его, и у них полная путаница, неразбериха, почему и разводятся, – заметил Роберт. – Ну, а как насчет бабы напрокат тебе? У нас достаточно времени для этого, а, Феликс? Давай, отведешь свою душу после развода. Идеальные условия, получишь огромное удовольствие, и никаких обязательств. Ну, посмотри на Леву. У него жена, любовница, да еще и арендует бабу на неделю.
– С маленькой поправкой только, – заметил Феликс. – Я не получаю удовольствие, а покупаю. Тут есть большая разница.
– Не будь щепетильным моральным кретином. Ты же получаешь удовольствие от ношения хороших, мягких туфлей, которые ты покупаешь? Здесь, с бабами, то же самое. «Носи» их сколько хочешь, а потом сними и забудь о них. Это же мечта любого мужчины.
– Согласен, но не сейчас, – мотая головой, сказал Феликс.
– Клин клином вышибают, – заметил Вадим.
– Вы, ребята, хорошие друзья, но путаете чувство любви с потребностью совокупления, которая необходима для взрослого человека, но недостаточна для любви, то есть секс не есть любовь, – ответил Феликс.
– Сделай это с любовью, и получится так, как ты хочешь, смесь секса и любви, совсем новый гибрид отношений, который назовем «феликсианой», – предложил Лева.
Феликс с иронией произнес:
– Не смешно, пощекочи меня, чтобы я посмеялся, – и холодно произнес: – Ха, ха, ха.
И вот наступил летний день, когда друзья сели в самолет, который взял направление в курортный городок Пунта Кана Доминиканской Республики. Феликс ничего странного не заметил во время регистрации и прохождения через пункты проверки к посадке на борт. Но уже в воздухе, во время полета, он заметил какую-то смену лиц и понял, что какие-то «ангелочки», свалившиеся с неба и находившиеся в состоянии инкогнито, решили выйти из прикрытия в силу безопасности, и эти «перелетные» дамочки занимают «свои» места рядом со «своими» кавалерами. Никакой путаницы не было, каждая дамочка знала свое место рядом со своим временным избранником.
После посадки самолета прилетевших на отдых пассажиров в Пунта Кане отвезли на автобусах в гостиницу. После регистрации отдыхающих администраторы сообщили, что они прибыли как раз во время ланча – ресторан-столовая с разными видами обслуживания открыта, – и порекомендовали пойти на ланч. Ребята договорились встретиться через пятнадцать минут в столовой за закрепленным за ними столом.
Феликс оказался первым в столовой и, посмотрев вокруг, не увидел своих. Ребят в столовой не оказалось. Подошел метр-ди и посадил его за нужный стол. Феликс еще раз недоуменно обозрел столовую, и обнаружил, что сидит за столом вместе с молодой парой, которая пристально смотрит на него. Мило улыбаясь, он извинился за свое нахальство и объяснил ситуацию с друзьями.
– Рано или поздно они проголодаются и придут, так что не беспокойтесь за них, – заплетающимся языком, покачиваясь, сказал мужчина. – Давайте лучше мы втроем отпразднуем начало нашего отдыха под теплым небом Карибского моря.
Мужчина представился как Браян, и представил даму:
– Патриция, Пат, эта красавица – моя жена, любите и жалуйте, – сказал он и предложил рюмочку виски за знакомство.
Феликс представился и чокнулся с Браяном, но пить не стал, сказав, что сначала должен поесть что-нибудь.
– Не рановато ли для приема такого крепкого виски? – заметил он.
– Двадцать четыре часа подряд продолжается понемножку «прием», – тихонько заметила Пат, прикрывая рот рукой от супруга и глядя на Феликса. – Мы, ирландцы, любим баловаться алкогольными напитками.
– Ты сказала что-то, дорогая? – спросил Браян.
– Да, что ты у меня пьешь очень умеренно, – сказала Пат.
– Да-да, я... не... очень, но я балуюсь чуточку днем... виски или скатчем для... аппетита. А мы выпьем немножко вечером, во время ужина и после. Пат тоже балуется со мной вечерами, особенно после ужина в баре, беря разные коктейли. Особенно она любит коктейль «Секс на пляже», – сказал Браян и раскатисто рассмеялся. – Ха, любимый напиток.
– Но этот коктейль – любимый напиток многих женщин, не только Пат, – заметил Феликс.
– Я-то пропускаю рюмочку-другую, – сказала Пат, – для настроения и чтобы составить компанию моему Браяну, а он продолжает баловаться круглосуточно, и к вечеру почти отключается, и единственное, на что он способен, – пойти в комнату и лечь спать.
Феликс невольно обратил внимание на гримасу Пат, которая, испустив глухой стон, посмотрела вверх, закатив глаза. Феликс никак не отреагировал ни на слова Браяна, ни на движение Пат.
Появление официанта внесло оживление, и скоро все трое начали ланч.
– А как вы один приехали сюда отдыхать? – спросил Браян.
– О, я не один, нас целая компания, – сказал Феликс, – но они почему-то задержались. Наверное, устали с дороги и отдыхают. Как только придут, я познакомлю вас с ними.
– А где ваша половина, тоже отдыхает? – спросила Пат.
– Да, отдыхает от меня до конца ее жизни. Моим отпуском сюда я отмечаю конец моего изнурительного и долгого развода. Вот, давайте выпьем за нашу личную свободу! Я выпью за это в любое время. За нашу личную свободу, за то, чтобы мы могли делать все, что мы хотим, и делать это тогда, когда хотим! Урррааа! – воодушевленно крикнул Феликс.
– Видимо, вы очень пострадали, и вам нужно душевно оправиться, – заметила Пат. – Хотела бы быть частью этого процесса и чем-то помочь страдающей душе. Но, увы, мы с вами – легкий бриз в урагане жизни.
Со словами «За свободу!» все трое выпили по рюмочке виски.
Но друзья Феликса так и не появились до конца ланча. Стояла жаркая погода, и Браян предложил Пат и Феликсу пойти купаться в море. Он попросил Феликса быть внимательным к Пат, так как она не умеет плавать.
– А почему бы вам не пойти с нами купаться? – спросил Феликс.
– А я пойду и отдохну в баре, – ответил Браян.
Феликс предложил Пат переодеться и пойти на пляж. Пат спросила номер комнаты Феликса, и, узнав, что он поселился этажом ниже, обещала на обратном пути заглянуть к нему, чтобы вместе выйти на пляж.
– Так что вы подождите меня, я надену бикини и постучусь к вам, – сказала она.
Стук в дверь Феликса прозвучал через несколько минут, а войдя в комнату, Пат потушила свет и со словами: «Молчи, ничего не говори», свалила его на кровать и бросилась сверху.
Через полчаса они вышли из комнаты и направились на пляж, где никого еще не было: ни Браяна, ни друзей Феликса.
– Мой в баре, а ваших я не знаю. А может быть, вы одни приехали отдыхать, и придумали друзей, чтобы не выглядеть совсем одиноким? – со смехом сказала Пат.
– Я подозреваю, что они занимаются тем же, чем мы были заняты несколько минут тому назад. Я начинаю думать, что мальчики начали пользоваться своими правами, а девочки начали выполнять свои обязанности.
– Не понимаю, о чем вы говорите, или на каком языке вы говорите, но вы говорите странные вещи, лишенные смысла, – заметила Пат.
– Да Бог с ними, пусть поступают так, как им хочется, – сказал Феликс и закрыл эту тему. – Войдем в воду, и я поэкспериментирую над вами.
– При всех? – хихикая, тихо спросила Пат. – Не торопитесь, у нас будет много времени попробовать многое, и если вы не сделаете это, то я сделаю.
– Вот странно, – начал Феликс, помолчав, – всего полчаса тому назад взорвался вулкан, всего тридцать минут он бурлил, клокотал, качал землю, выбрасывал валуны, рассекал горы, своей горячей лавой сжигал все на пути, дымил и пыхтел. Но такое ощущение было, что все это созидательно, и нечто необычайно красивое создается, подобного чему на Земле не существует, и ты никогда ничего такого и нигде не видел, никогда не трогал, никогда не нюхал и никогда ничего подобного не ощущал. И боишься открыть глаза, потому что кажется, что мгновенно все исчезнет, и ты не поверишь, что все это происходило на самом деле, и ты был создателем этой красоты, которая не могла бы существовать, если бы не было второго участника создания этой красоты – женщины, которая намечала, располагала, расставляла, поднимала, подавала, усиливала, ослабляла и управляла всем хором чувств, доведя все вместе до совершенства на вершине, на которой она верховодит, и тебе хочется пасть к ее ногам, как к ногам богини, и молиться, молиться, молиться.
Феликс промолчал, отрешенно посмотрел куда-то далеко-далеко из-под широкой полы своей соломенной шляпы, и вдруг спросил:
– Пат, что вы скажете на это?
– Скажу, что странно то, что я разделяю выраженные вами ощущения, хотя я не знаю, если бы я первая бы старалась описать мои чувства, была бы я так красноречива или нет. Но я могу добавить одно. Я не новичок в этом деле, я баба опытная. Вы понимаете, что с моим мужем можно только детей делать, но насладиться хорошим сексом в момент, когда природа берет свое, или в момент радости, или просто так, потому что на душе хорошо и хочется кувыркаться, как обезьяны бонобо, с любимым мужчиной в постели и мять постельное белье. Случайная наша встреча подарила нам радугу ярких ощущений, подобных которым я раньше не испытывала. Только у меня один вопрос: неужели мы одновременно чувствовали эту лавину ощущений? И если да, что, видимо, так и есть, то остается удивляться, неужели мы созданы друг для друга по решению Всевышнего, и небеса свели нас вместе?
– Я подумал, что только я получил эмоциональную травму, оказывается, эту паутину мы плели вместе не зря, одновременно чувствуя то же самое. Как это может быть? – пораженно спросил Феликс.
– Редкие приятные моменты природы. Только остается один вопрос: почему мы здесь, а не в твоей комнате, и что мы делаем тут, в воде?
Они выскочили из воды и исчезли в его комнате до вечера.
Перед уходом к себе Пат, намочив свой купальник, подошла к двери и сказала:
– Давай клонировать сегодняшний день на завтра и следующие три дня, – и посмотрела сияющими глазами на Феликса. – По-моему, эта идея гениальная, ты так не считаешь, a?
– Нет, я так не думаю. Я думаю, что каждый следующий день будет гораздо лучше, слаще, гуще, сильнее, быстрее, чем предыдущие. И каждый день будет умопомрачительным от наслаждения слияния не только наших тел, но и душ, а потом мы постепенно, но уверенно будем возвращаться из сказочной страны в реальную. Когда я прихожу в себя, вижу лежащую рядом со мной живую, трепещущую, горячую, тяжело дышащую красавицу, с улыбкой смотрящую на меня в ощущении полного счастья. Но каждый раз она хихикает, когда я своими поцелуйчиками тяну нижнюю или верхнюю ее красивую, сладкую губу.
– Как хорошо описываешь то, что и как я чувствую с тобой в эти несколько наших встреч. Неужели мы доставляем одинаковое наслаждение друг другу? Это не только очень приятно, но в такое короткое время редко бывает! Я боюсь даже подумать о том, когда такое бывает. – Пат помолчала, а потом шепнула: – Не забудь, как договорились, держать свою дверь открытой после двенадцати ночи.
– Приходи пораньше. После развлекательной програмы уложи Браяна и приходи ко мне, – попросил Феликс.
– Мне не надо Браяна укладывать, он сам идет спать. Была бы возможность, я бы оставалась с тобой и днем, и ночью. Но увы, правда безжалостна и равнодушна, – грустно сказала Пат.
– Мы поговорим об этом и других делах, обсудим все, – сказал Феликс.
– Какой ты милый и наивный. Все, я пошла, – сказала Пат и удалилась.
– А почему я... наивный? Ты же мне чертовски нравишься, – пробормотал Феликс.
«Счастье» Феликса и Пат продолжалось еще три дня. В ночь перед прощанием Феликс решил обсудить с Пат возможность продолжения их отношений на новом уровне после отпуска, но Пат только захохотала.
– Феликс, прости, – начала она, – если я оставила у тебя впечатление беспомощной дамы, но это не так. Да, я страдаю от отсутствия мужского внимания со стороны моего мужа, но я научилась получать компенсацию, находя добровольцев для заполнения этого пробела в моей жизни. И, как ты увидел сам, есть много добрых людей на свете. Пока мне везет в жизни, и я пользуюсь всеми ее благами. Твой случай особый. Поверь мне, я не кривлю душой, я считаю, что в определенном смысле мы созданы друг для друга. Я бы осталась с тобой, не будь я женой Браяна. Ты знаешь, что мой Браян – отпрыск одной из богатейших семей Ирландии, и я не готова отказаться от чести принадлежать к такому клану. Я буду носить в моей памяти наши встречи, и в моем сердце буду хранить их огонь, но ничего больше не обещаю. А в память о наших незабываемых встречах я хочу подарить тебе нечто ощутимое, напоминающее обо мне. Назови, что хочешь! – сказала Пат и замолчала, пристально глядя на него.
– Вы хотите купить память о красивых чувствах? – спросил Феликс.
– Нет, я хочу увековечить память о тех наших темных ночах, подаривших нам гром, стон, лавину страстей и радугу чувств, вызывавших неудержимые радостные улыбки, когда ничего не хочется, кроме как радостно кричать так, чтобы весь мир мог услышать, как тебе хорошо. Вот скажи, было бы лучше, если бы я послала тебе праздничную поздравительную открытку с приветом от меня? Не думаю, чтобы это было эквивалентно реву машины: «Вум-вум-вуууум». Не стесняйся получить такой подарок и не бойся, я очень богатая. Ты же уступал мне в постели, делал все, что я просила, как я хотела, а почему ты не хочешь уступить мне сейчас? Я тебе подарю машину, и я хочу, чтобы она была автомашиной твоей мечты: Альфа Ромео, Порше, Бентли, или что-то еще? Просто скажи. С тобой свяжутся автодилеры в Нью-Йорке, сходи к ним. Ты делал мне столько приятного, почему я не могу сделать для тебя что-то? Ты очень мне нравишься, и... если бы ты был рядом со мной в моей жизни, то я бы стала твоей вечной любовницей... Приходи утром попрощаться с Браяном.
И Патриция ушла, но не исчезла из жизни Феликса. Память о «голодной» прекрасной женщине, бросающейся в объятия любовника под носом у мужа, не уходила из его головы, как и желтый Альфа Ромео, который c ревом двигался по улицам Нью-Йорка, а ночами парковался в его гараже.
Когда Феликс поблагодарил ее за Альфа Ромео, Патриция попросила не забыть позвонить ей, когда случай приведет его в Англию, – она бросит все и приедет к нему.
– Я хочу признаться, – сказала Пат в трубку, – что за эти четыре дня узнала, что кроме того, что ты умеешь делать ночи очень темными, в тебе есть еще что-то такое, что я не могу точно назвать, но что сводит меня с ума.
– Я знаю, что это такое, – ответил Феликс, – потому что я тоже не новичок. Но в степени нашего слияния в те ночи было нечто новое и для меня, и доселе мне незнакомое, что позволяет мне сказать тебе, что для описания моего душевного состояния я могу использовать одно магическое слово, а именно «Айлюли». Только я прошу тебя, не считай меня сумасшедшим.
– Почему ты так поздно появился в моей жизни, почему? – капризно воскликнула Пат.
– Потому что мне нужно было прилететь в Доминиканскую Республику для знакомства с тобой, – сказал Феликс, и оба рассмеялись.
ИСТОРИЯ ВТОРАЯ: МЫ
Практически оставалось два дня отдыха на берегу теплого моря, и Феликс проводил больше времени со своими друзьями и их наемными подружками, слушая их разговоры и будучи под влиянием чего-то, уводящего его далеко от реальности.
– Ну, чем эта рыжеволосая баба была лучше нашей бабы? – спросила одна из женщин в компании. – Она спрашивала все время о тебе, а тебя здесь не было. Она тоже отдыхает со своими подругами, они все нашли себе недельный «бонус», кроме нее. Так что будь к ней повнимательнее и попробуй объяснить твое безразличие к ней. Да, и с тебя – «штрафное» внимание к ней.
Феликс слушал ее тираду и не мог понять, чем он заслужил такую взбучку от незнакомки, или, скорее, почему она считает себя вправе «подправить» его мозги? Такие мысли крутились у него в голове, когда какая-то тень покрыла его лицо и капля холодной воды упала на его горячую грудь. Он невольно открыл глаза и увидел стоящую у его лежака улыбающуюся даму по имени Жанна.
– Чем я заслужил такую водную атаку? – спросил он, глядя на нее.
– Пренебрежением к нам и предпочтением волос рыжего цвета. Подумаешь, мы не рыжие, – саркастически заметила она.
– Вы же знаете, люди имеют разные цветовые предпочтения, – заметил Феликс.
– Признание вины не облегчает наказание, – ответила Жанна.
– И какое наказание ожидает меня?
– Зависит от степени послушания и смягчающих вину обстоятельств, – сказала она. – Вы же хороший собеседник, а лишали нас вашей компании. Вам должно быть стыдно. И поэтому – пошли купаться. Учтите, что я не умею плавать, и вы научите меня.
– Нет проблем, научу, я же «учитель» плавания, но не надо бросать камни в мой огород.
– Если вы опять исчезнете, я не только буду бросать глыбы в ваш огород, но и вырву с корнем растущий там ваш единственный хрен, – улыбаясь, сказала Жанна. – Так что мы танцуем сегодня вечером после концерта. А пока пошли купаться.
Жанна попросила быть внимательным к ее проблемам в плавании, поддерживать ее за спину, за живот, за руки. Он держал ее руки, пока она хлопала ногами в стиле кроль. А потом он предложил двигать ногами по-собачьи и по-лягушачьи.
– Есть и другие виды, но... у начинающих хорошо получается по-собачьи. Попробуйте так, посмотрим, что у нас получится.
Загадочно улыбаясь, Жанна грудным голосом тихо шепнула:
– О, поверьте мне, у нас получится прекрасно. Эта поза моя любимая!
Но из-за шума вокруг Феликс не понял ее и перепросил:
– Не понял, не услышал, что вы сказали?
Жана шепнула ему в ухо:
– Когда вы увидите, вы поймете.
– Ну, чтобы мне увидеть вас в собачьем стиле, вы должны показать мне его. Давайте, покажите! – настойчиво сказал Феликс.
– Не при людях же, не торопитесь. Я вам покажусь и в собачьей, и во многих других позах сегодня ночью, после танцев, – и она захихикала.
Феликс в недоумении посмотрел на нее и спросил:
– Не понимаю, при чем тут танцы и плавание по-собачьи? Покажите сейчас!
– Ну, если вы настаиваете и хотите, чтобы я вам показала собачью... собачий стиль сию минуту, я не возражаю, наоборот, поддерживаю вас. – Жанна схватила его за руку, вытащила из воды и скомандовала: – Пошли со мной.
Феликс последовал за нею, но сделав несколько шагов, спросил:
– А куда мы идем?
– Куда мы идем? Вы что, ребенок, не понимаете, или поздно до вас доходит? Не разочаровывайте меня, пожалуйста. Куда-куда – к вам, там, я надеюсь, вы все поймете, – сказала Жанна и, сжав его ладонь, подошла к лифту.
Феликс и Жанна появились вместе на ужине и сели рядом за столом, заранее согласовав с рестораном перевод Жанны за стол Феликса.
В оставшиеся три дня, а практически два, не считая дня отлета обратно домой в Нью-Йорк, они были неразлучны – они ели, пили и спали вместе.
Уже в Нью-Йорке, перед прощанием, она сказала:
– Как договорились, встречаемся у тебя по разработанному нами расписанию. При необходимости мы обмениваемся сообщениями, никаких телефонных звонков. Я тебе говорила, что я замужем, поэтому мы должны вести себя очень осторожно, соблюдать приличия и не обнаруживаться, если хотим, чтобы наши встречи продолжались. У меня муж очень ревнивый. Все!
Взяв с карусели свой чемодан, Жанна перешла улицу и, как примерная жена, стала ждать своего мужа, который отвезет ее к семейному очагу.
Остальные три дамы, составившие компанию трем друзьям Феликса, выполнив свои женские обязанности спаривания с мужчинами за счет бесплатного отпуска «Все оплачено мужчиной», испарились, исчезли, как только покинули борт самолета. Без прощальных поцелуев все трое пошли и стали под знаком у привокзальной дороги, позволяющим встретить и забрать прилетевших пассажиров. Одна из женщин, попрощавшись с «подругами», обнявшись и расцеловавшись с ними, села в машину встречающего ее мужа со словами:
– Ах, дорогой, если бы только знал, какая длинная была эта неделя, как я соскучилась по тебе и детям, – и бросилась целовать его.
Другие две «отдыхавшие с подругами» остались ждать мужа одной из них, чтобы он подвез другую до дома.
ИСТОРИЯ ТРЕТЬЯ: ВСЕЛЕННАЯ
В Библии первое предложение очень короткое: «Вначале было Слово». Немецкому философу Гегелю слово «Слово» не понравилось, и он заменил «Слово» словом «Идея». А Маркс взял да и заменил оба – «Слово» и «Идея» – словом «Материя».
Вначале было «Слово», «Идея» или «Материя», не играет никакой роли в том смысле, что никто не понимает, о чем идет речь. Принцип такой: не спрашивай, что это такое, а прими это. А что принимать? А принимай, что невероятно умное решение, дизайн, подход был предначертан и приведен в действие... Не спрашивай, не подвергай сомнению, не оспаривай и ни-ни-ни! Просто прими! Была Идея! Не нравится, есть еще один вариант: была Материя! В любом случае мы все невежды в понимании не только всего нас окружающего, но мы сами себя еще толком не знаем и не понимаем.
Наше окружение мы называем Вселенной. Есть ли более загадочная вещь, чем Вселенная? Люди на Земле стараются проникнуть вглубь Вселенной, разгадать тайну ее составных частей и узнать целое с их помощью. Эта благородная цель поставлена на фоне неспособности человека изучать свою планету Земля, на которой он живет, не говоря уж о том, что он не знает самого себя.
Наряду со многими проблемами есть проблема, которая стоит у человека поперек горла. Он не может сосчитать последовательность всех натуральных чисел: 1, 2, 3 и так далее. Именно «и так далее». Это спасает человека, который понимает, что какое бы число ни назвал, есть следующее, следующее, следующее... и следующее. Человек понимает, что в этой последовательности нет последнего числа. И человек сделал качественный скачок, придумав термин, ярлык, способ назвать такую последовательность неограниченной, а скорее, бесконечной. И придумал символ, используя который, любой может описать статус явления, определяющего его как бесконечность. Это символ бесконечности. Лежащая восьмерка, ∞, символ бесконечности. Этот символ применяется для описания всего, что не является ограниченным, то есть, чему нет конца, является бесконечным.
Наряду с понятием бесконечности есть многое, окружающее нас, или частью которого являемся мы, наша Земля и мы, земляне, на которых мы смотрим ежедневно и в недоумении отчаянно пожимаем плечами, продолжаем глядеть в небеса и задаем один и тот же вопрос: что это такое? Этот вопрос человек задавал, задает и будет задавать вечно и во веки веков, потому что никогда не дойдет до конца, до дна, до истины по той же причине бесконечности самой Вселенной.
Поэтому обнаружение, получение информации и познание части необъятного – это шаг вперед в познании нашего окружения.
И «человек думающий» стал разгадывать загадку, не зная самой загадки. Люди начали видеть лес за деревьями, в результате чего обнаружили планеты, солнечную систему, галактики, одну из которых, нашу, назвали Млечным Путем. Стали интересоваться звездами, близкими и далекими. Нашли Полярную звезду, Большую Медведицу и Малую Медведицу, ближайшие к нам звезды Альфа Центурионы А и В. А самую отдаленную? Лучше не спрашивать.
Начали смотреть и, главное, видеть все дальше, дальше и... глубже во Вселенной. И выяснили, что все небесные тела, то есть все галактики со своими миллионами и миллиардами звезд, все созвездия, все туманности, все новые, биполярные и по-разному названные звезды движутся куда-то, удаляясь друг от друга. Возник вопрос: если они раньше были одним целым, были вместе, и стали потихоньку удаляться друг от друга, а набравшись ускорения, летят друг от друга, куда глаза глядят со скоростью света, то куда они летят, удаляются?
Долго не знали, но «человек думающий» нашел, установил, обнаружил, распознал. Есть понятие, называемое «черная дыра» – это дыра, которая имеет громадную притягательную силу, все втягивает в себя, и из которой ничего не выходит. Так думал Альберт Эйнштейн, и ошибся. Выяснили, что оттуда, из черной дыры, могут идти радиосветовые излучения длиною в несколько световых лет.
Самое интересное в том, что мы все находимся в такой дыре. Вместе со всеми небесными телами Млечный Путь, а вместе с ним и мы с нашей Землей – летим к центру этой дыры, где все сжимается до такой степени, что никакая сила притяжения не выдержит и произойдет библейский Большой взрыв. И все начнется сначала.
Так получается, что все и вся в начале – одно целое, потом все начинают удаляться друг от друга, а потом бегут, куда глаза глядят, и, в конце концов, все летит к черту? И все это происходит в космических масштабах? Так получается, что этот шаблон поведения заранее установлен Вселенной, и мы обычные жертвы уловки, попадающие в ловушку?
А как насчет зари, восхода солнца и всей красоты пробуждения? Как насчет захода солнца и всей гаммы цветов, сопровождающих солнце, когда оно «отходит ко сну»?
А как насчет мужчины и женщины, которым приятно сидеть рядом и смотреть друг другу в глаза? И, если даже они ни слова не произнесут, им до лампочки, что есть черные дыры, галактики, туманности. Весь мир сосредоточен в ее глазах, ее взгляде, ее дыхании, в его нежных объятиях и сказке, которую он ей рассказывает.
Еще говорят, что мы не одни во Вселенной со своими личными, то есть местными, да и космическими проблемами.
Обнаружены другие черные дыры, что означает, что мы не одни со своими проблемами. Есть не одна Вселенная, полная нашими проблемами спаривания, отделения друг от друга, бегства к забвению, чтобы все опять заново начинать.
И это зациклено. И сколько лет все это происходит – миллион, миллиард, триллион? Неважно, какое время происходит. Ведь число лет тоже бесконечное!
Ну, все может быть, все эти небесные тела и их дела, и они очень, очень и очень далеки. А мы – люди на Земле, на которой есть любовь, и есть счастливые люди, любящие друг друга и неразделимые, составляющие одно целое.
Пусть гремят черные дыры и злые люди – как хотят и сколько хотят, а любящие друг друга люди будут обниматься, составляя единое целое, и давать начало новой жизни на Земле.
