Она изменяла ему постоянно, и его присутствие ничуть не смущало ее, а может быть, даже подбадривало. Мнение окружающих она игнорировала.
Как нормальный мужик мог согласиться на такие отношения, никто не понимал. Но он не только согласился, но, похоже, сломал в себе что-то важное, чтобы не потерять любимую женщину и научиться принимать уродство предложенных ею отношений.

Кто из нас заранее знает, на что мы готовы ради любовного наваждения? Да и способны ли мы на него?
Я никак не мог понять, почему наваждение не может быть взаимным долгое время. Потом понял. Страсть, утоленная взаимностью, не длится и не разгорается.
Предательства и измены, а главное, – потери шансов на дальнейшее общение, – вот эти переживания разгораются с новой силой, смешиваясь с ненавистью, раненым самолюбием, страхом жертвы остаться без мучителя, жаждой реванша и блажеством обладания.
Именно поэтому любящий, преданный и уважительный партнер по жизни далеко не всегда так страстно любим, как он того заслуживает.
Хороших супругов ценят, как дорогие бриллианты, заложенные в ломбард. Ими дорожат, как своим тылом, куда можно примчаться зализывать раны. Но именно мучителей страстно любят.

Это происшествие глубоко потрясло меня, видавшего виды зрелого мужика.
Итак, все по порядку...
15 июля 2007 года в одном из частных домов Лонг-Айленда в штате Нью-Йорк хозяева суетились, ожидая гостей. В числе приглашенных был и я, старинный приятель Ирины, отмечавшей свой день рождения.
Мы дружили еще в Москве, были соседями и вместе ходили в школу. Потом жизнь раскидала нас. Но в Америке мы встретились вновь.
Ирина успела выскочить замуж, я женился, и мы несколько раз приезжали друг к другу в гости в самом начале моей иммиграции. Это было давно – в девяностые годы.
Потом мы с женой переехали в Калифорнию, и наше общение с Ириной почти завершилось. За эти годы многое произошло в наших семьях. Ира родила двоих детей, нашла отличную работу, да и брак ее, в целом, оказался счастливым. Я же промучился со своей женой, долго не решаясь на развод, но, в итоге все-таки развелся и нашел работу в Пенсильвании, откуда и прикатил на машине повидаться и поздравить подружку детства. Этим летним вечером все располагало к отдыху.

Природа притихла: не слышно ни ветра, ни гула машин. Двор был красиво декорирован, гости расслаблялись в плетеных креслах. Стройные кипарисы в виде забора, аккуратно подстриженные кусты, сочные разноцветные узоры из цветов, словно вышивка на зеленом ковре из травы, и даже небольшой фонтан, оставшийся от прежних хозяев дома, – все вызывало умиротворение.
Во дворе, под тентом, хозяева накрыли стол для фруктов, соков, спиртного и канапе с ветчиной, огурцом, сыром и маслинами. Основная трапеза планировалась внутри дома. Народ, как водится в подобных ситуациях, знакомился, шутил, радовался новизне ощущений. Женщины оценивали свою привлекательность на фоне остальных женщин. Образовывались группы: курящие отделились от некурящих, разговорчивые – от молчаливых.
Наконец хозяева пригласили всех в дом, и мы с блаженством ощутили его прохладу.
Застолье продолжалось довольно долго, гостей явилось много, и возраст собравшихся в среднем приближался годам к сорока пяти.

Все мы были иммигрантами из бывшего СССР, и так сложилось, что наши судьбы в чем-то совпадали: «открыли» Америку в начале 90-х, и к моменту описываемого события почти все уже были прилично устроены в новой для нас стране.
Большинство гостей явилось со своими супругами, кроме меня, недавно прошедшего через тяжелый развод, и еще двух мужчин-одиночек, работавших вместе с хозяйкой дома. Был с женой и герой моего рассказа. Высокий, красивый, элегантно одетый брюнет из тех, для кого не проблема понравиться любой женщине, заботливо ухаживал за своей половиной, следя за тем, чтобы ее тарелка и бокал не пустовали, а, главное, чтобы ее настроение оставалась на должном уровне.
Сама дама внимательно наблюдала за реакцией мужчин, направленной в ее сторону, и, похоже, была поглощена этим занятием. Я понял, что именно от этой мужской реакции зависело настроение этой женщины, о чем, надо полагать, ее муж хорошо знал.
Что могло ожидать его дома в случае испорченного настроения супруги, никому известно не было. Но по тому рвению, с которым он стремился угодить своей жене, нетрудно было догадаться о масштабах возможной катастрофы, когда они останутся наедине, если вдруг что-то или кто-то обманет ожидания этой особы.
Увы, она не отличалась особой красотой, но ее осанка и манеры выдавали в ней властную и капризную натуру, не привыкшую к отказам в своих прихотях.
Крашеные волосы а-ля блондинкa, уложенные крупными бигуди в романтические локоны, должны были, судя по всему, намекать на те времена, когда она, возможно, была и правда хороша собой.
Ярко-алое платье с глубоким вырезом на груди можно было бы назвать эффектным, если бы вырез был чуть скромнее, а грудь – чуть более упругой.
На своеобразную романтику в душе этой дамы указывали и «летящие крылышки», выполнявшие роль рукавов ее платья, а также бантики на черных туфлях.
Красная помада, красный лак ногтей, дорогая черная сумочка, – все это было тщательно подобрано и, вероятно, должно было работать по задуманному сценарию – поражать воображение окружающих. Однако избыток красного лично у меня вызывал ассоциации с вампирами.

Дама явно не успевала как следует прожевывать пищу: она постоянно одаривала многообещающей и заранее продуманной улыбкой кого-то из сидящих за столом.
Однако контраст этой псевдоромантики с откровенно ищущим хищным взором был слишком велик. По крайней мере, так подумал я.
Но, к счастью, читать мысли дама не умела.
Она жадно и, как мне казалось, тщетно, искала отражение своей утраченной юности и восторг желания в глазах сидящих за столом мужчин, но, не найдя столь необходимого для ее настроения горючего, нервно выходила из-за стола, направляясь то в кухню, то на крыльцо дома с жеманными просьбами дать ей прикурить.

Курили в основном мужчины, и их внимание, пусть непродолжительное и вынужденное, было ей обеспечено. Поэтому она курила часто. Муж был вышколен и не сопровождал ее, дабы не помешать ей флиртовать и самоутверждаться.
Как позже выяснилось, эта пара уже не в первый раз появлялась на общих застольях данной компании. Приглашали не столько нигде не работавшую и мало кому интересную Жанну (так звали героиню), сколько ее мужа, Леонида: он возглавлял отдел программирования той организации, в которой работала хозяйка дома Ирина и некоторые ее гости.
Я замечал, что, когда разговор заходил о Леониде, народ как-то странно извиняюще улыбался. Так реагируют на добрых людей, страдающих неизлечимой болезнью.
Дом отличался обилием комнат, расположенных на двух этажах, и в нем нетрудно было потеряться. Именно это и произошло через некоторое время после подачи горячих блюд: в какой-то момент Жанна пропала из виду, а чуть позже откуда-то стали доноситься приглушенные, но недвусмысленные стоны. Хозяйка быстро включила музыку и призвала гостей потанцевать.
Я попытался бросить взгляд на мужа Жанны, но его место пустовало: он курил на крыльце. Что мог он чувствовать в этот миг? Мне (и, видимо, не мне одному) было жаль его до глубины души. Наверное, ему стоило хлопнуть дверью и гордо покинуть этот дом, чтобы назавтра развестись со своей чудовищной женой, опозорившей его и себя перед всем обществом. Но он не спешил никуда уезжать.
За столом, помимо Жанны, отсутствовал тот самый мужчина, который поддался-таки ее чарам. Он, к счастью, пришел сюда в одиночестве.
Гости пытались сделать вид, что ничего необычного не происходит, хотя энергия всеобщей неловкости могла бы вызвать звуковой сигнал, если бы неловкость замеряли счетчиком Гейгера.
Через какое-то время Жанна появилась сначала в кухне, а потом и за столом. Она умиротворенно улыбалась и кокетливо смотрела на окружающих, а ее муж трепетно поправлял ее локоны и предлагал налить горячего чая. Ее недавний партнер как-то незаметно вышел из тайной комнаты и уехал, ни с кем не попрощавшись.
Прошло около часа. Танцы сменились новым чаепитием, потом предложили какую-то настольную игру, правил которой я не знал, а учить было лень, и я вышел на крыльцо подышать свежим воздухом.

Неожиданно для меня женские руки легли на мои плечи сзади, и я с ужасом и замешательством почувствовал раньше, чем увидел, женскую ногу, прижимавшуюся к моей ноге. Я онемел и перестал дышать.
– Вы сразу мне понравились, Георгий! Но вы так застенчивы и неуверенны в себе, что я поняла: этого мужчину нужно завоевывать самой. Я ведь нравлюсь вам, не правда ли? Это так заметно, что нелепо и отрицать. Но вам повезло: вы тоже – в моем вкусе.
Она уже стояла прямо передо мной, скрестив руки на моей шее и, готовясь к поцелую, приблизила свои губы вплотную к моим губам. Ее бюст буквально впивался в меня, и я понял, что у меня нет шансов цивилизованно отвергнуть эту странную женщину. Чувство брезгливости оказалось сильнее удивления и правил приличия, и я невольно отодвинул от себя изнемогавшую от желания мадам, вспомнив рассказы о чувствах изнасилованных женщин и поняв их в тот миг так глубоко, как никогда прежде. Наконец я собрался духом и вежливо произнес:
– Видите ли, Жанна, вы очень хороши, но я как-то не планировал...
– Ох, уж эти планы и сметы! Жизнь прекрасна лишь в моменты запретов и нарушений всего дозволенного и запланированного. Не стоит так смущаться, мой дорогой!
Она снова придвинула свое пышное тело вплотную ко мне и загородила собой вход в дом. Что-то внутри меня перемкнуло, и, не узнав своего голоса, я услышал текст без редактирования – таким, каким я не ожидал его услышать:
– Вы не только не нравитесь мне, но вы мне неприятны до омерзения. Дайте пройти!
Я закрылся в ванной, чтобы перевести дух, потом вышел с намерением срочно сесть в машину и уехать домой, хотя до этого хозяева уговорили меня остаться у них до утра.
Когда я открывал машину, я заметил Жанну, всхлипывавшую на груди у мужа.
Поняв, что я собираюсь уехать, он рывком преодолел расстояние между нами и, схватив меня за воротник рубашки, начал орать:
– Как ты посмел оскорбить мою жену? Она – самая привлекательная женщина на свете. Тебе повезло привлечь к себе ее внимание. А ты... Да в такой хамской форме!
Как мне казалось до этого вечера, меня уже вряд ли кто-то мог бы удивить хоть чем-нибудь! Но представить себе такой сюжет я не мог и во сне.

Мне удалось увернуться, так как разъяренный супруг попытался меня ударить. Я даже схватил оскорбленного Леонида за руку.
– Отпусти! Больно! – закричал он.
Я отпустил его руку, и он, представьте, потребовал от меня извинений перед своей женой. Извиняться я, конечно, не стал. А тут мне еще и повезло: очень кстати в этот момент во двор вышла вся компания: кто подышать, кто покурить.
Мне показалось, что никто, кроме хозяйки дома, толком не понял, что происходило между мной и Леонидом. Хотя, может быть, наоборот: все всё поняли, но сыграли непонимание из вежливости.
Жанна с Леонидом мгновенно уехали, а вскоре и остальные гости разошлись по машинам. Ну, а меня хозяева все-таки не отпустили домой в тот вечер, и я остался у них до утра, поскольку жил далеко, и ехать в свой одинокий дом поздним вечером не хотелось, тем более в таком настроении.
Мы снова пили чай, и мне рассказали про эту странную пару, загадку отношений которой никто до конца не мог постичь. Но все любили Леню как хорошего верного друга, а потому и приглашали периодически в гости вместе с его странной женой, несмотря на их экзотические отношения. Всегда звали и одиноких мужчин, дабы ничто не угрожало супружеским парам. Хотя сама Жанна не считалась ни с чем, если ей нравился кто-то из гостей.
Каждый раз, когда какой-то гость обижал Жанну отказом, он становился личным врагом ее мужа, а сама Жанна неустанно жаловалась супругу на обидчиков.
Леня глубоко страдал от похождений своей жены. Когда это случилось впервые, он сложил чемодан и ушел, как ему казалось, навсегда. Но утром вернулся и попытался поговорить с Жанной. Он ожидал извинений и клятв, что такое больше никогда не повторится. Однако услышал совсем другой текст, который его потряс:
– Я имею право распоряжаться собственным телом по своему усмотрению.  В душе каждый мечтает о сексуальном разнообразии. Но все врут.  А вот я не собираюсь лицемерить и врать. Я – живая темпераментная женщина.  Я люблю тебя, но это не значит, что я буду спать только с тобой. Даже не надейся. Если хочешь, делай так же, как я! А не хочешь, так уходи! Но если останешься, избавь меня раз и навсегда от дурацких упреков!
Утверждали, что Леонид два раза бросал свою жену, но через несколько месяцев возвращался к ней снова.

Детей у них не было: врачи обнаружили у Жанны какие-то проблемы со здоровьем, и стать матерью она не могла. А Леня всегда мечтал о детях. Отчаявшись, он наконец предложил супруге поехать в детский дом и поговорить о возможности усыновления. Но Жанна ответила отказом: «Я не смогу полюбить чужого ребенка».
Леня вынашивал план освободиться от своей зависимости: он презирал себя за то, что живет с женщиной, которая готова изменить ему каждую минуту, да еще на глазах у всех. Он попытался и сам найти утешение на стороне, но, кроме еще большей горечи в душе, ничего не достиг.
И все-таки однажды ему показалось, что он сможет навсегда оторваться от своей мучительницы... Леня встретил прекрасную женщину – куда лучше его жены во всех отношениях. Он всерьез увлекся, развелся с Жанной и вскоре женился на Лидочке.
Лиду многие знали в этой компании. Красивая, душевная, порядочная... Эпитеты можно было бы перечислять долго, тем более, что Лида по-настоящему влюбилась в Леньку и готова была стать ему верной спутницей жизни. Они строили планы... Лида обещала родить ребенка, о котором и она, и Леня так давно мечтали, правда, мечтали порознь, когда еще не были супругами... Они покупали детские книги, игрушки и придумывали имена будущему новорожденному. Но, увы...
Пока друзья радовались за Леню и его освобождение от, казалось бы, неизлечимой болезненной страсти, он, как потом выяснилось, тайно тосковал по своей первой жене и никак не мог ее забыть, несмотря на доводы логики и уколы покалеченного самолюбия. Не помогли даже опытные психотерапевты, к которым он обращался со своей любовью, очень похожей на патологию.
И через пять меcяцев своего нового брака измученный Леонид все-таки оставил Лидочку и вернулся к Жанне.
Вскоре после этого Лида покинула Нью-Йорк, где все кричало напоминанием о крахе ее недолгого супружества.

...Перед сном мы втроем (Ирина, ее муж и я) выпили еще по одной рюмке коньяка за непостижимые души влюбленных и отправились спать. А утром я уехал домой.
Долгое время я не бывал у Иры дома из-за переезда: мой контракт завершился, а новую подходящую работу я смог найти только в Аризоне.
И вот однажды, загорая во время отпуска на пляже мексиканского курорта аll-inclusive (все включено), я услышал русскую речь и знакомые голоса. Буквально рядом со мной на ярко-оранжевом полотенце уютно примостилась моя подружка детства, громко инструктируя своего мужа, как следует втирать в спину крем от загара.
Мы обнялись, радуясь встрече, немного поболтали ни о чем и вскоре договорились встретиться у столовой. За обедом принялись обмениваться новостями, и вдруг, сам не понимая зачем, я вспомнил ту странную пару. С тех прошло немало лет, но эта история так и не стерлась из моей памяти.
Ира и ее муж мгновенно перестали улыбаться, переглянулись и трагически замолчали. Они молчали неестественно долго. Но потом Ира тихо произнесла:
– Лени больше нет. Он не выдержал...