До конца работы оставалось два часа. Петр Геннадьевич страдал.
«Я не люблю свою работу, – думал он. – Да! Я не люблю свою работу! В конце концов, это – не преступление, это – драма».
Он вздохнул: «А может быть, даже трагедия! Они кричат: “Петя, ты живой?” – Да живой, я, живой. – “Прояви инициативу!” – А я не хочу!»
Петр, кстати, научился спать с открытыми глазами, отсутствующе глядя в сторону.
«И какой я вам Петя?! Что за фамильярность! Я достаточно взрослый, раз уже считаю годы до пенсии. – “Ты же сын такого отца!” – Ну да, я – сын. Именно поэтому я не могу бросить эту постылую работу и стать, например...»
Петр Геннадьевич скосил глаза на газету, лежащую рядом. Газета была перевернута, чтобы никто не подумал, что Петр Геннадьевич ее читает, но он давно уже научился читать вверх ногами.
????????????
— А вот если у тебя было бы два "Мерседеса", ну, таких, самых крутых, со всеми наворотами, знаешь, бар внутри и все такое – ты бы мне дал один?
— Сколько мы уже с тобой знакомы? Тридцать лет? Мы же с тобой друзья со школы. Так чего ты спрашиваешь? Конечно, если бы у меня было бы два таких "Мерседеса", один был бы точно для тебя!
— А вот представь, что у тебя две шикарные яхты, совершенно одинаковые. Ты бы одну мне дал?
— Ну что ты задаешь такие вопросы? Мы же с тобой как братья, ты у меня свидетелем на свадьбе был, и вообще… Конечно, если бы у меня было бы две яхты, одну я тебе бы отдал!
— А представь, что у тебя было бы две курицы...
— Ну это уже нечестно. Ты ведь знаешь, что у меня есть две курицы…