КОНТУР

Мама своей озабоченностью о моей персоне часто добивается обратного результата. Вот и сейчас – я собираюсь домой и мамин «припев» вслед:
– Лилечка, ты плохо выглядишь в последнее время…
– Мама… ты, как всегда, умеешь поддержать… Жизнь таранит, а ты с замечаниями! Ладно-ладно, не обижайся, я тоже не обижаюсь. Мам, а ты знаешь, кто меня нашел в Фейсбуке? Наташа Мельникова…
– Наташа? Исчезнувшая на жизненных просторах? Каким чудом она объявилась?

Она уже привыкла ни о чем особом не мечтать, не загадывать и не ждать. Разочарований уже было в ее жизни, как говорят, выше крыши. И поскольку все равно они придут, скрыться от себя самой – а все дело в ней самой и есть – не представлялось возможным. Ну не было у нее тылов. Принимай в жизни все как есть. Бывает и хуже. Да и от самой себя не убежишь – уж закон судьбы. Настигнет, что должно быть, и схватит за шкирку. Вывод напрашивался сам собой – Алина была фаталисткой и сражаться за место под вечным солнцем не умела. Просто не была научена с детства. И характер выработался послушный к жизни. Не то чтобы совсем бесхребетное существование, а вот живет, как складывается, – да и ладно. Одна, что ли, она такая?

Кое-что о комплексах

Мои родители, да и вся наша родня, были рослыми, высокими. Я не понимала в детстве, что это красиво.
Когда я была первоклашкой, походила на третьеклассницу. Но мозги-то – первоклассные! То есть первоклассницы. Такая же я была и пятилетняя – ноги и руки длинные, коленки торчат (локтей я не видела в зеркало), и два тощих хвостика за ушами. «Картина маслом...»
Отец военный, жили в доме военных отставников. Дети из трех подъездов высыпали на улицу и играли гурьбой, перемешиваясь в возрасте, девчонки и мальчишки.
В соседнем подъезде жил на первом этаже некий Женька Григорьев. Он был ниже меня почти на голову, хоть и на два года старше. Да и его низкорослые родители всегда громко смеялись, вызывающе даже, всегда были активны в общении.

Отяжелевшая от усталости, она возвращалась после работы, подремывая в вагоне метро и время от времени поднимая веки, чтобы не пропустить свою остановку. Недалеко от двери стояли люди, мужчины и женщины, со стертыми за день лицами и рассеянными взглядами. Ее глаза вяло оценили количество людей – уже не так тесно, и она успеет встать с места и дойти до дверей выхода. Вдруг ее взгляд остановился на одном молодом человеке. Он был лет двадцати пяти, черноволосый, аккуратная щетина, модно подчеркивающая его скулы и твердый подбородок, взгляд в никуда – обращен в свои проблемы. Кого-то он ей напомнил, кого она очень хорошо знала. Она стала перебирать знакомых, потом сознание подсказало, что копать надо глубже – туда, в молодые годы. Между тем парень, сосредоточенный на своей какой-то мысли, закусил губу, что-то обдумывая, и тут же она вспомнила – Яшка! Он делал так же – точь-в-точь!
И память, будто чиркнув спичкой, улетела назад лет на тридцать…