КОНТУР

Испания. Год 1484

– Я христианин, я крестился в церкви. Отпустите меня.
– Не лги нам, презренный еврей. Мы тайная полиция Инквизиции. Нам известно о тебе все. Твой сосед Маркос доложил нам, что ты молишься по-еврейски в своем доме.
«Маркос? Мой сосед? Предатель…» – пронеслось в голове.

– Да, Маркос. Он отрекся от религии евреев и соблюдает христианские законы сегодня. Он стал мараном. Но мы его тоже проверим позже.
– Отпустите меня, вот, у меня в кармане кусок свинины, – вытаращив от страха глаза, Мигель попытался надкусить сало. – Отпустите меня, прошу вас.
Инквизиторы рассмеялись и потащили несчастного в подвал. Подвал пыток…

Через месяц в Толедо связанного Мигеля и еще пятерых обвиненных по оговору евреев сожгли на костре. Жители города, замерев от невиданного по жестокости зрелища, стояли у костра и крестились.
– Шма Исроэль… – шептали почерневшие губы Мигеля в последние мгновения жизни.
«Спасибо тебе, Всевышний за то, что ты отвел от меня эту смерть», – думал Маркос.

Маркоса сожгли через год тоже по доносу…

Польша. Год 1943

– Ты будешь капо, еврей.
– Что надо делать, господин офицер? – испуганно спросил Леон.
– Капо – это вспомогательная полиция лагеря. Ты будешь следить за порядком в бараке, за чистотой, за тишиной. Ты будешь назначать своих на разные работы, которые мы укажем. Но главное, ты будешь доносить нам о попытках бунта среди заключенных.
– Я был полицейским в Варшаве.
– Вот и хорошо. Иди и начинай, – сказал немецкий унтер-офицер.
– Я буду стараться, – тихо сказал Леон.
– Завтра утром перед строем мы объявим тебя капо. Не забудь, мы знаем, твоя жена сидит в женской половине лагеря.
– Я буду стараться, господин офицер.

Тель-Авив. Год 1950

Леон пережил войну и вместе с другими чудом уцелевшими евреями попал в Израиль.
Однажды на улице к нему подошли двое мужчин.
– Это ты, Леон, проклятый капо. Мы узнали тебя. Уже неделю мы следим за тобой. Ошибки быть не может.
Острый нож вонзился Леону в грудь.
– Умри, проклятый предатель…
Но он выжил, этот Леон. Его, окровавленного, подобрали на улице и увезли в госпиталь.
Потом был суд. Судья Уголовного суда Штерн сказал:
– В нашем правовом государстве Израиль не может быть самосуда.
Прокурор требовал Леону смертной казни.
Свидетели, а их было трое, трое уцелевших узников лагеря смерти, говорили тихо:
– Леон был не просто капо, он был садистом – мучителем евреев, он избивал, отбирал хлеб, одежду ради того, чтобы услужить немцам.
– Господин судья, – говорил, глядя в пол Леон, – я сам был жертвой. У меня не было выхода.
Судья Штерн выслушал всех. Леона присудили к восьми годам тюрьмы.

Потом в своих мемуарах судья Штерн напишет:
«Я не спал две ночи во время этого суда. Семья моего отца погибла в концлагере. Я хотел разорвать этого Леона на части своими руками. Но потом пришел к выводу, что надо подчиниться закону и не поощрять самосуды в Израиле.
В зале кричали: “Предатель! Гореть тебе в аду, Леон!”
Леон прожил в тюрьме меньше года. Его бездыханное тело с полотенцем на шее нашли у дверей столовой…»

Москва. Год 1953

– Все пропало, Маня. Меня сегодня-завтра арестуют.
– Почему, что случилось, Боря?
– Они официально объявили, что врачи-евреи хотели убить Его, – Доктор Борис Левин показал пальцем наверх. Вот, читай в газете: «Большинство участников террористической группы – Вовси, Б. Коган, Фельдман, Гринштейн, Этингер, и другие – были куплены американской разведкой…»
– Но ты никогда не лечил вождя.
– Это не имеет значения для них. Моя фамилия и есть доказательство преступления. Сотни евреев-врачей обвинены в попытках отравить лидеров Советского Союза. Что делать, что делать?
Маня молчала.
– У меня есть маленький план, – тихо сказал доктор Левин. – Врач из соседней больницы Лидия Тимашук написала донос в органы на врачей-евреев. Их забрали, а Тимашук наградили орденом.
Знаешь, Маня, я написал записку туда, что доктор-гинеколог Гринберг – американский шпион. Его уже арестовали. Ты думаешь, это нам поможет?
Все висело на волоске. Газеты пестрели антисемитскими заголовками. В очереди в магазине какие-то люди шипели: «У, жиды, убить вас мало».
И вдруг!

…– Умер Сталин. Умер Сталин! Сталин умер! Как вовремя! Слава Господу! Врачи помогли?
– Молчи! Какая разница?

– Маня, сегодня отпустили всех арестованных врачей. 3 апреля 1953 года все арестованные по «делу врачей» были освобождены и восстановлены на работе. Тимашук сослали в Сибирь. Орден отобрали. Приказ подписан Хрущевым. В письме Лаврентия Берии на имя ЦК КПСС сказано, что признания обвиняемых были получены при помощи «недопустимых методов следствия».
– А доктор Гринберг, что с ним?
– Он уже работает. Со мной не поздоровался. Только буркнул: штинкер (стукач – идиш). Ты думаешь, Маня, меня могут арестовать за ту записку?

Москва. Год 1983

– Давид Абрамович, вам придется возглавить Еврейский антисионистский Комитет. Это решение ЦК Партии. Подберите выдающихся евреев: врачей, артистов, писателей, ученых, и начинайте.
– Есть, – по-военному ответил генерал Драгунский.
Дважды Герой Советского Союза генерал Давид Абрамович Драгунский был действительно отважным человеком. Его боевой путь до самого Берлина отмечен многочисленными боевыми наградами. Танки генерала Драгунского всегда были впереди любого наступления. Генерал сделал много больших дел. Настоящий герой!
Но в 1983 году Драгунский выступил против своих евреев-соотечественников и против государства Израиль.
«Для абсолютного большинства советских евреев нет никаких сомнений в том, что их родина – великий и могучий Советский Союз, многонациональное социалистическое государство, первое в мировой истории провозгласившее дружбу народов краеугольным камнем своей внешней и внутренней политики», – писал генерал в 1984 году.
На основании методичек Антисионистского Комитета тысячи евреев, подавших заявления на выезд в Израиль, получили отказы. Многих подвергли унизительным и оскорбительным процедурам собраний трудовых коллективов. Статьи в центральных и местных газетах начинались со слова «предатели». И всегда власти приводили в пример генерала Давида Абрамовича Драгунского. Евреи ненавидели его. Даже после Перестройки генерал, войдя в роль, не хотел отступать и требовал продолжения нападок на сионистский Израиль.
И только в конце жизни, уже отойдя от дел, генерал признал в частной беседе: «Мы все там были подлецами…»

– Соломон Абрамович, зайдите ко мне, пожалуйста, – сказал начальник отдела кадров обувной фабрики Иван Васильевич Мирошниченко. Я видел ваше заявление с просьбой исключить вас из рядов коммунистической партии Советского Союза в связи с выездом на постоянное место жительства в государство Израиль. Это правда? – тоном надсмотрщика спросил Мирошниченко.
– Да, моя дочь и внучка с семьей уезжают. Я стар, мне 82 года, мне уже трудно жить одному, – тихо отвечал дед.
– Вы не один. С вами наша партия. Как вы можете? Как вам не стыдно? – в своей правоте Мирошниченко был непоколебим. – Ну что же. Один решить этот вопрос я не имею права. Соберем партийное собрание. Послушаем, что скажут остальные коммунисты. Там и решим.
В четверг в актовом зале обувной фабрики состоялось открытое партийное собрание. На повестке дня был один вопрос: исключение коммуниста С. Гольдина из рядов коммунистической партии Советского Союза в связи с выездом на ПМЖ в государство Израиль.
Дед закрыл глаза и представил себе это собрание. Там будут все: его друзья, его ученики, которых он обучал сапожному делу, там будет лучший друг Гриша. Наглотавшись валерьянки и надев белую рубаху, дед пошел на собрание, как на казнь.
– Товарищи! – открыл собрание председатель Мирошниченко. – Сегодня мы исключаем из наших рядов Соломона Абрамовича Гольдина. Я прямо назову его уже бывшим коммунистом. Забыв все, что дала господину Гольдину советская власть, – квартиру, бесплатное образование, хорошую зарплату, этот человек решил предать родину. Прошу
коммунистов высказываться. Вот вы, Григорий Моисеевич, вы, кажется, дружили с Гольдиным. Что вы думаете о поступке Гольдина, о его желании уехать из СССР в Израиль?
Гриша встал. Опустив глаза и не глядя на Соломона, Гриша сказал:
– Я безоговорочно осуждаю поступок Гольдина. Мне стыдно за дружбу с ним. Трудно поверить, что этот человек, коммунист, мой бывший друг, решил предать родину.
После этого собрание закрыли. Соломона исключили.
Вечером следующего дня Гриша встречал Соломона на улице.
– Прости меня, Соломон. Ты же знаешь, с ними нельзя иначе… Ты уезжаешь, а мне – оставаться…
Дед ничего не ответил. Только сказал: «Штинкер…» Не пожав Грише руки, ушел.
Через несколько лет они опять встретились в Нью-Йорке. Друг с другом не разговаривали.

Тегеран. Год 2006

– Моше, они просят, чтобы мы сожгли израильский флаг.
– Так давай сожжём.
– Неудобно как-то, я живу в Израиле.
– Моше, не морочь голову. Мы Наторей Карта – Стражи Города. Для чего мы приехали в Иран на эту конференцию по отрицанию Холокоста? Подожги флаг – нас фотографируют.
– Лейбл, я не уверен, что мы правы. У моего дедушки был лагерный номер на руке. Одно дело – не признавать государство Израиль, другое дело – не признавать Холокост.
– Моше, я тебя не понимаю.
– Ты знаешь, Лейбл, не все в нашей синагоге согласны с отрицанием Холокоста. Вот сын раввина Хирша ушел от нас в сатмарскую синагогу.
– Предатель! Он предатель!
Толпа мусульман Тегерана орала и свистела в знак поддержки сожжения израильского флага.
Некоторые не могли поверить в увиденное:
– Хасан, эти евреи, по-моему, сумасшедшие.
– Похоже.
– Видишь, Моше, они не против иудаизма, они против сионизма.
В толпе были и несколько евреев Тегерана. Они не подходили к сожженному флагу, только с презрением смотрели на предателей из Наторей Карта.
Главный раввин Тель-Авива Исраэль Меир Лау возмущенно заявил: «В то время, когда на улицах встречаются люди с лагерными номерами на руках, находятся евреи, готовые помогать отрицателям Катастрофы». Ашкеназский верховный раввин Израиля Иона Мецгер призвал раввинов всего мира бойкотировать членов Наторей Карта, участвовавших в конференции в Тегеране, заявив, что «они предали еврейский народ и национальное наследие, они надругались над памятью о трагедии Холокоста».

Нью-Йорк. Год 2023

Из официального письма президента Профсоюза писателей США своим членам, писателям и журналистам Америки:

«Война в Газе. После бесчеловечного нападения ХАМАС на израильских граждан израильские военные убили тысячи людей в секторе Газа и лишили более двух миллионов человек продовольствия, воды и электричества. Израиль насильственно переселяет более миллиона человек, проводя массовую этническую чистку. Все это является нарушением международного права, которое израильское правительство безнаказанно совершает на протяжении десятилетий при материальной и политической поддержке США. Профсоюз писателей призывает СМИ освещать эту войну с должным историческим подтекстом, не опираясь на неподтвержденную информацию израильских военных и американских чиновников. Ларри Голдбеттер, президент».

В это же время 500 евреев в желтых майках заняли здание Центрального вокзала Нью-Йорка с криками: «Свободу Палестине!»
В это же время сотня студентов-евреев Бостона вышла на демонстрацию в поддержку Палестины. Плакаты: «Не от нашего имени!»
В это же время 500 евреев заняли гостевой зал Конгресса США. С красной краской на руках они скандировали: «Израиль – убийца!»

Из письма автора президенту Профсоюза писателей США Ларри Голдбеттеру:
«Прекратите говорить о коллективном наказании палестинцев. Антисемитские нападения на евреев по всему миру, в Гарвардском, Корнельском, Колумбийском и других университетах – это и есть коллективное наказание еврейского народа.
Прекратите рассказывать сказку об оккупации Центрального вокзала Нью-Йорка евреями. Это ложь! Там из 500 человек большинство было не евреями, и они не еврейский голос Америки».

Из ответа автору президента Ларри Голдбеттера:
«ХАМАС совершил убийства. Но как ты назовешь то, что делает израильская армия палестинцам? Мы против расизма».
– Видишь ли, Ларри, евреи – не белый народ, а когда ты пишешь: «Свободу палестинцам!», некоторые люди читают: «Смерть евреям!» Перестань, пожалуйста. Шаббат Шалом!

– Мама, это я, Берта. Я закрылась в библиотеке университета и не могу выйти. Нас 11 евреев. Они угрожают убить нас. Там не только арабы, но и белые.
– Вызывайте полицию немедленно!
– И это после того, как мы, еврейские студенты, были на демонстрации в поддержку Палестины?
– Вы выступали против Израиля? Берта, ты предала нас, дедушку, бабушку, которые пережили Холокост, дядю Фиму из Израиля? Ты стала предательницей евреев?
– Мама…

Анатолий Стеклов, 2023