Студия находится близко от маминого дома, и мама знает расписание занятий, поэтому моя надежда легитимна. Раз научил меня видеть, что маму ожидает не взрослая женщина, а образ малышки из моей памяти. Малышки, которая постоянно жаждет маминого восхищения. Он показал мне, как общаться со своим внутренним ребенком, наблюдать ее жажду похвалы, не осуждая маму, и не страдая за малышку, ведь она осталась в прошлом, которого нет. И той молодой мамы тоже нет. Есть женщина в возрасте со своими проблемами и своими взглядами на жизнь, глубоко отличными от моих. И это естественно. В настоящем моменте нет малышки и нет ее мамы. Есть только мысли и боль. И они растворяются, когда на них смотришь без осуждения и возмущения. Волшебное свойство объективного наблюдения! Оно побеждает всё.
Балет преподает японка по имени Юко. В восемнадцать лет она приехала в Израиль на фестиваль, влюбилась в израильтянина, вышла за него замуж и с тех пор столько же лет живет в Иерусалиме. Юко имеет привычку высказывать свои замечания и похвалы зычным голосом на весь балетный зал, что крайне несвойственно японцам, однако в полной мере присуще израильтянам. Очевидно, теперь нашей учительницей руководит вторая – Иерусалимская половина ее жизни, наполненная израильской экспрессией, в точности, как и ее шумные эмоциональные ученицы. Спонтанные восторженные вопли Юко: «Вирсавия! Хорошо! Восхитительно! Браво!» в какой-то степени компенсируют «малышке» отсутствие маминых похвал. Хотя именно в такие моменты ей особенно хочется, чтобы мама оказалась в студии.
Сегодня занятие совпало с моим днем рождения. И это большая удача, так как завтра – мамин день рождения, и мне не придется пропускать балет. Мама, как водится, заказала Русский ресторан и всецело поглощена подготовкой к предстоящему празднованию.
– А теперь Су-су! И стойте в позе, пока я не скажу: «Достаточно!», хоть даже вам предстоит стоять вечно! – заголосила Юко.
Все поднялись на цыпочках и замерли.
– Стойте! Стойте! Стойте! Ха-ха-ха! Стойте и наслаждайтесь!
Иногда ее врожденная японская «харакирность» прочно сплавляется с израильской экспрессивностью, и тогда перед нами возникает удовлетворенный жизнью вождь племени каннибалов. Особенно ярко это наблюдается, когда кто-то из студенток начинает стенать:
– Мне очень больно! Мышцы живота не выдерживают!
– Чудесно! Теперь ты наконец убедилась, что Бог подарил тебе живот с мышцами! – плотоядно орет Юко. – С настоящими мышцами, которые прочно держат твои кишки и создают твою шикарную фигуру! Благодарность! Благодарность! Благодарность!
Обычно я не способна дотянуть «Су-су» до «Юкиного конца», но сегодня это почему-то получалось. Я отдалась ощущению полета и звучанию фортепианной музыки. Из мудрости балетного мгновения меня выхватил неистовый вопль нашей уникальной преподавательницы:
– Вирсавия! Если бы в России твои родители, когда тебе исполнилось пять лет, отдали бы тебя заниматься балетом, ты стала бы непревзойденной балериной! Ты бы имела колоссальный успех во всем мире!
Я обомлела… Юко повторила в точности то, что когда-то возникло как небылица для француженки Дениз, и добавила счастливые последствия. Я ринулась к любимой учительнице с объятиями.
– Ты так восторгаешься, будто стоишь на сцене Большого театра в море оваций! – расхохоталась Юко. – Я же тебе сказала: «если бы в России, когда тебе было пять лет»! Если бы это произошло тогда, то сейчас был бы результат! Понимаешь?
– Понимаю, – улыбнулась я, попросила маленький тайм-аут и отошла к темному окну, расцвеченному дождливыми бликами Иерусалимских огней.
Юко, даже не подозревая о моем дне рождения, преподнесла мне самый чудесный подарок! И главное, теперь я способна принять это Чудо во всем его величии, потому что познала «Мудрость мгновения»! Познала великую тайну человеческого восприятия: понятие «тогда» в действительности происходит Сейчас. Неважно, что было тогда, в это мгновение я ощущаю себя «непревзойденной балериной, которая имеет колоссальный успех во всем мире». Картины, звуки, слова всегда различны, однако в каждом из нас они создают одно и то же – эмоциональную связь, возникающую от внимания, направленного на них. И эта эмоциональная связь производит соответствующий «гормональный коктейль» в мозге и во всем организме. Всегда, каждый раз, в обязательном порядке. В то мгновение, когда я стояла в «Су-Су», Юко увидела во мне что-то очень значимое, способное построить целую человеческую жизнь. Если бы я не занималась балетом, никто никогда не увидел бы во мне ничего подобного. Я взяла тайм-аут, чтобы насладиться «Коктейлем Славы» и сейчас восторженно наблюдала, как слова Юко вернули из ссылки амбиции, сосланные мною в Сибирь, и превратили меня в непревзойденную балерину! Амбиции грациозно совершали балетные реверансы и посылали воздушные поцелуи своим многочисленным поклонникам в разных странах мира. В этот миг мечта стать великой балериной сбылась! И чудо состояло в том, что мой «прирученный» ум молчал, не стремясь, как прежде, анализировать и объяснять, что Юко имела в виду условие, которое не выполнено. Ум послушно поглощал «гормональный коктейль» признания! И состав этого «коктейля» был идентичен тому, который получает человек, торжествующий реальное признание своего таланта. Химический состав всегда один и тот же, независимо от того, восхваляют тебя наяву или в твоем собственном воображении! Именно этот коктейль сейчас услаждал меня. И я всецело погрузилась в его волнующую, сверкающую пену.
Не знаю, как сложилась бы моя жизнь, если бы родители действительно отдали меня на балет. Скорее всего, она была бы отравлена ядовитыми парами соперничества, страданий и отчаяния стареющей примадонны. Благодаря какому-то фантастическому зигзагу судьбы я начала заниматься балетом в том благостном возрасте, когда человек учится исключительно для себя, получая чистейшее наслаждение, пользу и радость от малейшей удачи. «А что, если станцевать завтра в ресторане в качестве подарка маме?! Устроить для нее такой необыкновенный сюрприз?! – подумали мы с “малышкой”», – Мама наконец-то увидит, как чудесно я научилась танцевать, и будет гордиться мной перед своими подругами!» В воображении возник танец с красными гимнастическими лентами. Сегодня утром Раз преподнес их мне на день рождения. Подарил и сразу включил песню «Жизнь в любви» в исполнении Мирей Матье и Шарля Азнавура. Включил немедленно, чтобы у меня не было ни секунды для раздумий, как именно танцевать, и я могла бы насладиться импровизацией. Теперь в моем воображении на миниатюрной сцене Русского ресторана кружилась балерина в черном трико и золотистой юбочке, окутанная красными шелковыми лентами, струящимися, словно вибрирующие потоки любви. И ленточки со мной! После занятия исполню свою импровизацию для Юко. У нее наверняка появятся уникальные идеи передачи глубоких вибраций мелодии.
Охваченная нетерпением, я едва дождалась конца занятия, побежала за лентами и увидела Раза. Он вошел в студию с пышным букетом мокрых роз. Усыпанные дождинками белые бутоны выглядели еще красивее. Я утопила лицо в их прохладной нежности и наслаждалась ароматом. Обычно такие крупные розы не пахнут, но эти источали терпкий душистый запах Чайных роз!
Нас окружили ученицы балетной студии. Они очень любят Раза и считают его своим духовным учителем. Иногда мы остаемся все вместе после занятий, и Раз отвечает на вопросы студенток. Насладившись чувством гордости от мыслей, что букет преподнесен мне мужчиной, которого наша балетная студия обожествляет, я сообщила о сюрпризе для мамы.
– Покажи! – воскликнули все разом.
Юко включила «Жизнь в любви», и, как только зазвучали первые аккорды, я нырнула в глубокую воронку щемящих вибраций. Рождение импровизированного танца закружило алые ленты в спирали и круги, зигзаги, молнии и пунктиры – во все то, что определяется грандиозными словами – Жизнь и Любовь. Двумя словами, неспособными выразить даже капли безбрежного океана, таящегося за гранью их букв и звуков...
Вечером следующего дня, войдя в ресторан, я с умилением наблюдала томление «малышки» в ожидании момента, когда она подарит маме свой сюрприз. Наконец ведущий программы сообщил, что час настал, и можно переодеться в черное трико и золотистую юбочку, «сварганенную» мною специально для этого танца. И вскоре «счастливая малышка» стояла на сцене ресторана, склонив голову, скрестив опущенные руки с красными шелковыми лентами, олицетворяя собой искрящееся слово «Сюрприз».
В русском языке это слово всецело подразумевает радость. Однако в иврите оно содержит лишь коннотацию неожиданности, поэтому в ивритском языковом поле органично звучит фраза: «Мне преподнесли отвратительный сюрприз». Именно это «малышка» прочла в глазах мамы, когда подняла склоненную голову в затихающих звуках музыки.
Я накинула куртку и вышла под навесом у входа в ресторан, чтобы немного прийти в себя. Холодный влажный воздух, напоенный дождем, наслаждал разгоряченное лицо. Неожиданно возле меня возник Виктор – владелец Русского ресторана. Мы были давно знакомы, потому что мама не впервые отмечала здесь свой день рождения.
– Я в шоке! – воскликнул Виктор. – Никогда не видел, чтобы такая солидная чувиха, как ты, работающая в таком серьезном заведении, вдруг вырядилась в такой прикид и начала извиваться с лентами на полу! Я не мог глаз оторвать! Клево! Крутяк!
И тут же исчез, объяснив, что ему нужно руководить бизнесом, а я еще долго не могла остановиться от хохота, вызванного хвалебной тирадой владельца бизнеса. Хохотала и одновременно досадовала, что не смогу перевести Разу столь изысканное восхищение моим балетным даром. Конечно, приблизительно можно перевести, но аромат исчезнет! Это все равно, что объяснять человеку, как пахнут розы. Объяснение будет, аромат исчезнет. Воспоминание о запахе роз вернуло меня в прошедшую ночь.
– Не знаю, как в других странах, но в Израиле почти невозможно купить крупные розы с ароматом! Где ты их раздобыл? – причитала я.
Вместо ответа Раз лишь улыбался в свою шкиперскую бородку, и только поздно ночью, когда я закончила «варганить» золотистую юбочку для сюрприза, вдруг сказал:
– Я налил в вазу с водой освежитель воздуха с запахом «Чайная роза», и стебли впитали то, чем должны пахнуть бутоны. Думаю, завтра твоя мама будет наслаждаться не меньше, чем ты.
– Гениальная идея! – изумилась я, – то есть сразу две!
Раз знал, что я не люблю цветы в вазах, приговоренные умирать с того самого момента, как их срезали с куста, и удивилась, что он подарил мне букет, хотя это великолепие не могло не вызывать восхищения. Теперь же, когда я узнала, что букет изначально предназначался маме, мое восхищение достигло апогея.
Череду воспоминаний остановил дорогой автомобиль, который припарковался возле ресторана. Из машины вышел высокий полный мужчина с увесистым букетом красных роз. Такие букеты обычно преподносят нувориши. Масса красных бутонов одной величины на оголенных длинных стеблях, спрессованных в черном картонном конусе с золотым теснением и логотипом фирмы. Мужчина решительно направился ко мне, а когда поравнялся, вдруг произнес:
– Моя дорогая Кикимора… Сколько лет! Сколько зим!
И слова его, напоенные его голосом, его интонацией и взглядом его пронзительных глаз, растворили контуры располневшей фигуры и четверть века забвения нашей дружбы.
– Привет, Веник… – прошептала я, и не успела опомниться, как оказалась в его объятиях, недоумевая, куда он дел свой «букетище», который обнимал до меня.
В институтские годы Веня был моей «закадычной подружкой». Однажды я рассказала ему свою историю о маленькой обезьянке Кикиморе Моисеевне, и это так захватило его, что с тех пор Веня стал звать меня ее именем. Он пытался объяснить мне глубину утраты, постигшей ребенка, лишившегося любимого существа, но я поняла это лишь много лет спустя, когда забыла о самом Вене. Теперь он внезапно возник передо мной, вытянув из небытия чувство неприкаянности, которое всегда сопровождало нас в студенческие годы, и голову заполонили мысли: «Зачем он пришел сюда? Как появился здесь, и что теперь с ним делать?» Мы никогда не испытывали друг к другу романтических чувств, и эти бесполые отношения оказались гораздо крепче, чем все любовные истории наших однокурсников. Веня был необычным студентом. Он успел «почти умереть» в Военном флоте, затем в экспедиции на Северном полюсе, потом в песках Каракумов, но все же остался жив и поступил в университет. В сущности, он был, как и я, настоящей «Аструхой» – великим мечтателем, одержимым своими головокружительными идеями. Разница была только в том, что я мечтала открывать тайны далеких планет и глубин океанов, а Веня мечтал стать миллионером и жениться на Мисс Вселенной. Окончив институт, он одним из первых эмигрировал в Америку, и спустя считанные месяцы «Оскал капитализма» поглотил мою «закадычную подружку». Сейчас этот самый «Оскал» словно выплюнул его передо мной, скалясь и надсмехаясь над моей растерянностью. Сейчас… Это магическое слово вдруг возникло в сознании великим напоминанием того Главного, что сделало меня счастливой на всю оставшуюся жизнь, как только мне открылась глубина его беспредельной магии. Веня Присутствует Сейчас. И это вовсе не тот человек, с которым я слонялась по заснеженным улицам в поисках смысла жизни. И не тот потерянный продрогший парень, что говорил мне: «Пойдем к тебе, есть очень хочется!» И мы шли, не понимая, какая это бесценная вещь – мамин горячий ужин в зимнюю стужу и теплый дом, пусть даже наполненный маминым недовольством нашим бездельем. Теперь я очень хорошо понимала и это, и многое другое, и, осознав «магию мгновения», была способна не позволять памяти отравлять прежними эмоциями свежее восприятие человека передо мной.
– Как ты здесь очутился? – спросила я Веню, с трудом поднимая с мокрого тротуара его букет, потому что он забыл о нем и чуть не наступил блестящим оранжевым ботинком на черный картон с золотыми буквами.
– Два месяца назад твоя мама позвонила мне и пригласила на свой «Хэппи-бездей»! – гордо ответил Веня, – Прямо в точку попала! Я как раз планировал вояж по Израиловке, чтобы встретиться со старыми друзьями, которые теперь проживают на новой Родине.
– Как мама тебя нашла?
– Через мою тетю Фиру из Бостона.
– А зачем? – недоумевала я.
– Чтобы я включил тебя в свой вояж по Израиловке, – ответил Веня, и круг вопросов замкнулся.
Это был его виртуозный прием прекращать то, на что он не хотел тратить энергию. Все-таки удивительно, как возникновение близкого человека из далекого прошлого мгновенно восстанавливает в памяти его привычки, черты характера, истории, и заваливает всем этим хламом того, кто действительно общается с тобой Сейчас. Я передала Вене его «нуворишенский» букет и спросила, указывая на спрессованные розы:
– Тебе удалось стать миллионером или это только «выпендреж»?
– Удалось, – ответил он.
– А жениться на мисс Вселенной?!
– Тоже удалось.
– И где же сейчас твоя спутница жизни?
– Сопутствует своему очередному хахалю, – усмехнулся он и серьезно продолжил: – Зато теперь я свободен для новой спутницы. А ты, между прочим, шикарно выглядишь, лет на двадцать моложе того, что мне известно о твоем возрасте. Только у тебя какой-то странный прикид – балетные чешки, юбчонка из блесток. Ты танцуешь в кордебалете?
Слова Вени неожиданно выхватили из памяти хвалебные дифирамбы Виктора: «Никогда не видел, чтобы такая солидная чувиха, как ты, работающая в таком серьезном заведении, вдруг вырядилась в такой прикид и начала извиваться с лентами на полу!» И мне открылась причина ужаса, который застыл в глазах мамы, когда Мирей Матье и Шарль Азнавур закончили свою «Жизнь в любви».
– Хотела сделать маме танцевальный сюрприз, но он не удался, и мама расстроилась, – объяснила я.
– Значит, я появился вовремя! Теперь в виде меня она получит настоящий счастливый сюрприз! – удовлетворенно заметил Веня и увлек меня в зал.
Его оптимизм по поводу собственной персоны показался мне странным, потому что в студенческие годы мама относилась к Вене, как к тихо помешанному, искала всякие способы прекратить мою дружбу с ним и счастливо вздохнула, когда он неожиданно отбыл в Штаты. Хотя надо отдать должное ее хлебосольно-сердобольному сердцу, которое не могло выносить Вениных скитаний в общаге. Мама всегда старалась досыта накормить моего вечно голодного собрата по мечтаниям, хотя это казалось почти безнадежным.
Ресторанный зал был наполнен тихой лирической музыкой и благоговейными гостями, с наслаждением поглощавшими богатые вторые блюда. Я еще издали заметила, что возле мамы пустует не только мой стул, но и Раза, и начала отыскивать его взглядом, чтобы познакомить с Веней, но, когда заметила, Вениамин уже крепко обнимал маму, а спустя мгновение был водружен ею на место Раза. Возмущенная маминым поступком, я подошла к Разу, но он заверил меня, что отведать запеченную рыбу в обществе Даниэлы ему будет не менее приятно.
Даниэла была важной гостьей маминого застолья. Ее загадочная дружба с мамой продолжалась уже целый год. С того момента, как чилийская художница получила бабушкино наследство и купила большую квартиру в Эйлате на берегу моря. Она пригласила нас провести в ее новом доме несколько дней, и Раз предложил взять с собой маму. Даниэла любезно согласилась. С тех пор мама и Даниэла просто души не чают друг в друге. Я сообщила Разу о Венике и моем нетерпении их познакомить.
– Человек пересек Атлантический океан, чтобы увидеть тебя! – улыбнулся Раз. – Ему наверняка необходимо сказать тебе что-то очень важное. Я пообщаюсь с Даниэлой и присоединюсь к вам, когда подадут десерт.
Напоминаем, что первый том романа «Семь Кругов с воскурениями», который называется «Созвездие рыб в сливочном соусе», можно купить на сайте ЛитРес, набрав в Гугле фамилию и имя автора.
Новый Роман Жанны Корсунской
