Она то открывала глаза, то закрывала, стараясь успокоиться. «И даже не выходит, а выскакивает. И за кого… Где у нее глаза, где уши, и вообще, где у нее голова? О чем она только думает?!», – гоняла мысли по кругу в голове, как в центрифуге, Луиза Ивановна.
Луиза Ивановна всегда радовалась, что ее дочь росла послушной девочкой и никогда не причиняла ей неприятностей. Она была уверена, что дочка следует всем ее советам и учтет все ее жизненные уроки в своем будущем, и что она не будет делать таких же ошибок, как ее мать. Но молодость не рассуждает, она действует, и действует решительно, безоглядно.
Она стала думать, что же она сделала не так, почему ее дочь не слушает ее советов на этот раз. За окном от легкого летнего бриза шелестела темной ночной листвой липа. «Помнишь? Помнишь? Помнишь?..», – Луизе Ивановне казалось, что старая липа старается успокоить ее.
«Да, я тоже вышла замуж так же безоглядно, – вспоминала она, – но тогда все было по-другому…»
Покачивая своими ветвями, липа как бы гипнотизировала Луизу Ивановну. Неожиданно музыка свадебного вальса зазвучала так явно, что она даже замотала в такт головой. Воспоминания закружились в голове…
Свидания, надежды, замужество… Развод... Луиза вздохнула…
«Прошло, прошло…», – шептала липа за окном.
Память какими-то зигзагами скакала по времени ее молодости.
Вспомнился почему-то Степа – парень, которого она никогда не любила, но часто вспоминала…
Они повстречались во время летних студенческих каникул. Луиза тогда жила в каком-то легком радостном внутреннем ощущении. Она только что успешно сдала экзамены в институте и была переведена на второй курс. И ей казалось в ту пору, что и в дальнейшем у нее все будет так же хорошо и успешно.
В то лето она приехала на каникулы к своим родителям, а Белоруссию. Ее отец в то время был военным, и родители жили в довольно большом военном городке в 100 километрах от Минска.
Луиза Ивановна ясно восстановила в памяти то время. Тогда там собралась довольно хорошая студенческая компания из разных городов Советского Союза. Она вспомнила маленькую речушку, название которой она уже забыла, где они загорали, купались, играли в волейбол, ловили рыбу. В то время у молодежи не было большого выбора, где и как развлекаться, особенно в провинции. Политотдел части устраивал иногда студентам однодневные автобусные экскурсии по историческим местам, в субботу все ходили на танцы в Дом офицеров, а в воскресенье там крутили кино. Но самым любимым развлечением ребят были вечерние посиделки у костра в ближайшем лесочке. Они сидели у костра и просто болтали. Луиза так живо представила эту сцену, что ей показалось, что она даже чувствует запах костра. Неожиданные повороты в разговорах выводили их на разные интересные темы. Пели под гитару песни Окуджавы и Высоцкого, которые были очень популярны в то время. А иногда они очень тихо сидели и говорили о тех ребятах – их сверстниках, которые воевали в этих местах и, наверно, так же сидели у костра по вечерам. «На братских могилах не ставят крестов, и вдовы на них не рыдают…», – тихо пели они.
«Да, хорошее было время», – продолжала вспоминать Луиза Ивановна, как бы поддакивая старой липе. Они везде ходили вместе, но было видно, кто к кому благоволит, и компания стала делиться на парочки. У Луизы было два поклонника: Степа и Сергей. Луизе тогда нравился Сергей – студент-химик из Москвы. Он был веселым, знал много смешных анекдотов и хорошо пел и играл на гитаре.
А Степа, самый серьезный человек во всей их компании, был курсантом Харьковского танкового училища… Все подсмеивались над его серьезным подходом ко всем вопросам:
– Наверно, его родители хотели, чтобы он стал милиционером, – шутили мы над его именем, вспоминая Дядю Степу из детской книжки, – а он в танкисты пошел, негодяй, не послушался их.
Степа был спокойный, рассудительный по характеру, и внешне был не лишенным привлекательности парнем. Он не обладал никакими видимыми для нас талантами. Даже смешные анекдоты в его исполнении не вызывали у нас смеха.
«Да, он старался быть всегда поближе ко мне, – продолжала Луиза свое кино воспоминаний. – А я старалась быть поближе к Сергею».
В общем, тогда у Луизы образовался треугольник. Все с ней тогда происходило впервые, и ее смешила вся эта ситуация. А почему смешила – непонятно, просто она была молода, а в молодости причин для смеха не надо было искать.
Дальше Луиза вспомнила, как они справляли день рождения Сергея. Это случилось за две недели до конца лета. Они пили вино и жарили на костре шашлыки.
– Шашлыки – это, наверно, самый древний рецепт приготовления пищи в истории человечества, – шутил Сергей, – мы, как доисторические аборигены, сидим у костра и жарим мясо.
Они шутили, что, наверно, так же развлекались древние люди в шкурах, как только они научились разводить огонь, сидя у костра и обсуждая охоту на мамонтов. Только древние люди были намного серьезнее нас. Степа сказал, что где-то читал, что люди научились шутить и смеяться гораздо позже каменного века. В каменном веке людям было не до шуток. Не знаю, умели ли хохотать древние аборигены, но мы – студенты – тогда хохотали дико над каждой ерундой.
А когда ребята наелись шашлыков, и вино было выпито, стало очень весело. Сергей предложил продолжить тот вечер также традиционными доисторическими танцами охотников на мамонтов для полноты картины. Благонравный Степа схватил гитару и начал выстукивать ритм. А все ребята вскочили и с дикими охотничьими криками заскакали вокруг костра. И им казалось, что лес вокруг них качался и размахивал ветками, веселился вместе с ними.
Дочке этого Луиза Ивановна, конечно, не рассказывала. Ни-ни… Она бы просто засмеяла, и ее родительский авторитет упал бы очень низко.
Совсем неожиданно к их костру тогда подъехал ГАЗик военного патруля.
Капитан выскочил из машины и строго, по-военному, спросил:
– Что за шум, а драки нет?
Но стрельнув глазами на девушек, смягчил взгляд и растянул рот в улыбке:
– Почему шумите?
– Да мы песни поем, товарищ капитан, – сказал кто-то из ребят.
– Какие песни? – удивился капитан.
– Про кочегаров. Ну, знаете?.. «Не кочегары мы, не плотники…» – соврал Сергей.
– «Но сожалений горьких нет…» – продолжил кто-то из нас.
– А мы студенты-первокурсники, да… – добавила слова в песню симпатичная Леночка.
– Хорошая песня, – прищурил глаза капитан. – А почему так громко?
– Чтобы все слышали – песня-то хорошая, – Луиза вспомнила, что тоже подала свой голос в той ситуации.
– Умничать не надо. На вас поступил сигнал: нарушаете тишину, не даете личному составу Советской Армии спать. А если личный состав Советской Армии не выспится, тогда что? – с повышенной серьезностью продолжал капитан.
– А что тогда? – наивно спросил наш Сергей.
– А тогда подрывается боеспособность Советской Армии. А что за это грозит? Знаете?
– Догадываемся, – иронически заметил Сергей.
– Ну, вот и хорошо, что догадываетесь. Тушите костер и расходитесь по домам.
Самым умным, как всегда, оказался Степа, он не проронил ни слова.
– У древних аборигенов охраны порядка не было, и они, наверно, плясали до упаду, – шутили они тогда, расходясь по домам.
Эта история позже приняла совсем неожиданный поворот для всей студенческой компании. В субботу они, как обычно, пошли на танцы в Дом офицеров. На маленькое происшествие, когда Леночка отказалась пойти танцевать с тем самым капитаном, который разогнал их праздник, никто не обратил внимания. Леночка пользовалась диким успехом на танцах и довольно часто отказывала кавалерам, которые хотели потанцевать с ней.
Но на следующий день Луизин папа пришел с работы позже, чем обычно. По его лицу Луиза и ее мама поняли, что что-то произошло.
– Ты знаешь, кто такие инакомыслящие, ты с ними встречалась когда-нибудь? – задал он какой-то странный вопрос Луизе сразу же с порога.
– Я не знаю, кто такие инакомыслящие, и никогда с ними не встречалась, –удивившись, ответила Луиза.
– Вот и я не знаю, и никогда с ними не встречался, – сказал папа. – И наш особист тоже не знает, но думает, что это ненормальные дураки, которые сбивают с толку нормальных людей, и что вы всей компанией находитесь под их влиянием. Ты что, тоже хочешь попасть в категорию дураков? Что за песни вы там пели у костра?
Луиза, как всегда, засмеялась, а папа стукнул кулаком по столу. Она его таким злым еще никогда не видела.
Позже, обсуждая с ребятами это происшествие, все решили, что этот капитан настучал на них, и что их подвела импровизация песни про кочегаров. После этого случая ребята стали звать друг друга шизами, как в кинофильме «Кавказская Пленница» звали Шурика, сбежавшего из психиатрической клиники.
– Эй, шизы, чтобы песен мне здесь не пели, – шутил Сергей. – У этих деревьев уши есть, а вдруг поймут неправильно? Иногда мне кажется, что эти деревья тоже инакомыслящие, дураки или шизы, одним словом. Посмотрите, как у них ветки растут – все в разные стороны, никакого порядка. Куда только наш знакомый капитан смотрит? Всех вас на дрова или на заборы, чтоб не пускать людей куда им не следует, – ходил и кричал на деревья Сергей. А потом он обнял дерево, прислонился к нему щекой и сказал: – Да шучу я, шучу. Я всех вас люблю. Что бы мы, охотники на мамонтов, без вас делали? Да пропало бы человечество, вымерли бы вместе люди с мамонтами. Вот не были бы деревья такими вольнорастущими, не росли бы в разные стороны – не было бы из чего рогатины делать. И нечем было бы охотиться.
Лето уже кончалось, и родители студентов решили выпроводить их из городка как можно скорее – от греха подальше, продолжала Луиза Ивановна вспоминать. Ребятам было грустно от предстоящего расставания. Они все уезжали в один день. Комендант городка выделил автобус, который довез студентов до вокзала в Минске. Поезда у них были в разные направления, и они провожали своих друзей одного за другим. Так получилось, что первыми уехали девушки. Парни уезжали позже. Они засели в ресторане и, конечно, выпили лишнего. Позже Луиза узнала подробности всего, что произошло тогда. Все переписывались и ездили друг к другу на зимние каникулы. Больше всех в тот день наклюкался Сергей, а самый трезвый был, конечно, Степа, и следил, чтобы никто не опоздал к своему поезду. Когда настала пора провожать Сергея, вся компания направилась к камере хранения, чтобы забрать багаж.
– Шизы, я потерял квитанцию от камеры хранения, – воскликнул Сергей, выворачивая все свои карманы. – Это же катастрофа – в этом чемодане все мои пожитки, они же не отдадут его под честное слово, что же я делать буду?!»
Ситуацию, как всегда, выручил трезвый и рассудительный Степа:
– Где ты ее мог потерять? Пойдем обратно по тому же пути, как ты пришел сюда, мы найдем твою квитанцию.
– Да нет, ребята, нужно смотреть правде в глаза. Смотрите, сколько здесь народу – мы ее не найдем ни за что, – возражал Сергей, и все согласились с этим.
– Пойдем, пойдем, – настаивал Степа.
И они ушли. Остальные остались их ждать у камеры хранения, не желая напрасно тратить свою энергию.
Минут через двадцать Степа и Сергей пришли обратно. Еще издалека Сергей завопил:
– Шизы, он ее нашел. Представляете, Степа нашел квитанцию.
Вся компания ликовала, и Степа был возведен в ранг героя дня. Его собрались качать на руках, но Степа крикнул:
– Ребята, до отхода поезда осталось пятнадцать минут. Берите чемодан и летим мухами к поезду. Не хватало нам еще опоздать.
Вот такой положительный герой был наш Степа. Такого правильного во всех отношениях человека Луиза Ивановна больше не встречала в своей жизни. Она знала о существовании идеальных мужчин, она слышала о них от своих подруг и знакомых, что кому-то повезло встретить идеального мужчину. А когда Луиза его встретила – он ей не понравился. Но со временем она его часто вспоминала. Степа как-то постепенно отшлифовался в ее памяти в образ идеального мужчины и был как бы спасательным островком с маяком в поисках того самого идеального мужчины.
Луиза вышла замуж, или «выскочила», по маминому определению, очень быстро.
Разочарование в муже происходило довольно медленно, рождение дочери приостановило этот процесс на несколько лет: новая очень сильная любовь к девочке заполнила ее сердце. Они с мужем развелись через пять лет.
И вот сейчас эта девочка тоже, как и Луиза в свое время, выскакивает замуж. Ее выбор Луиза тоже не одобряет. История в их семье повторилась.
«Я даже не пойму, что мне не нравится в моем будущем зяте, – взволнованно думала она. – Возможно, это мой комплекс разочарований в мужчинах… Надо мыслить положительно, постарайтесь найти какие-то положительные качества в человеке, который вам не очень нравится… – вспомнила она совет преподавателя на последнем семинаре по повышению квалификации. – Возможно, я не вижу что-то важное в нем, может, я просто ревную свою дочь к нему, – попробовала поменять ход своих мыслей Луиза Ивановна. – Так, что же в нем положительного?» – продолжала свой анализ она. – Образован, имеет хорошую специальность, занудистый… не занудистый, а серьезный, – поправила себя Луиза Ивановна в соответствии с теорией положительного мышления. – Выполняет обещания и ничего не забывает», – она улыбнулась, вспоминая, как он всегда стучит по карманам, прежде чем выйдет из дома – не забыл ли чего, мол. Ну, прямо как Степа.
Думы о Степе и ее будущем зяте как то зацепились друг за друга и органично переплелись. Чем больше она о них думала, тем больше общих черт в их характерах она находила. Оказывается, будущий зять соответствует ее представлению об идеальном мужчине. Этот новый поворот в ее рассуждениях ей понравился. «Да я же не думала, что моя дочь серьезно относится к этому типу, и что она именно его выберет из всех ее поклонников. Я просто не обращала на него внимания», – чем больше она об этом думала, тем больше он начинал ей нравиться.
«Видишь, видишь...» – поддакивала липа за окном.
«Где у меня глаза, где у меня уши, где у меня голова, наконец? – волновалось Луиза Ивановна. – Да он же будет идеальным мужем для моей дочери…»
«И вообще, – возможно, у моей дочери другой взгляд на жизнь, а я заставляю ее смотреть на мир моими глазами. Я же лишаю ее индивидуальности. Я же ставлю какие-то заграждения в ее выборе. Я мешаю ей быть инакомыслящей (как говорил капитан из ее юности)…» Мысль о капитане ужаснула Луизу. «Может, я превратилась уже в того тупого капитана, не допускающего и запрещающего инакомыслие???»
«Замужество моей дочери – это ее выбор. И как бы скучен был бы мир, если бы мы все думали и поступали одинаково…»
К утру у Луизы Ивановны появилось какое-то прояснение в голове: «Я просто буду ей и всем, кто окружает меня, помогать чувствовать себя счастливыми… И это мой выбор».
«Хорошо, хорошо, хорошо…» – шелестела, казалось Луизе Ивановне, своими листьями липа, посветлевшая от восходящего солнца. За окном весело защебетали птицы.
Утром, несмотря на бессонную ночь, она встала в хорошем настроении. «И почему все так не любят бессонницу?» – удивлялась она.
Лидия Скалозуб в бывшем Советском Союзе прожила большую часть своей жизни. Закончила Политехнический Институт и проработала инженером много лет. В период перестройки прошлось осваивать новую профессию. Уже в США получила еще одно высшее финансовое образование и работает по этой специальности. Всегда интересовалась искусством и очень любила читать. Печатается в местных изданиях. Ее пьеса "Скучная История" вышла в полуфинал в конкурсе драматургов на кафедре драматургии в Орегонском Университете Искусств.
Занимается издательским делом. Подробности можно найти на сайте Людмилы self-publishing, SKALOZUB PUBLISHING
Лидия Скалозуб
