КОНТУР

Одесса. Юность. До востребования

окончание

Холера – No passaran!

Канализационной системе Одессы более ста лет, а до холеры 1970 года оставалось еще пятнадцать. Именно в том году исполнилось пожелание тети Дуси, когда она в очередной раз вступив ногой во что-то непотребное, в сердцах чертыхнулась:

– А шоб тебя холера взяла!

(цикл)
Одесса. Юность. До востребования

К читателям педантичным, не склонным к самоиронии, просьба не беспокоить себя прочтением этого «труда».

Автор

продолжение

–Ми’кочка… Ми’кочка… Ми’кочка!… Ми’кочка!!!

Наступала немая сцена по Гоголю: в течение минуты отец и дочь напряженно смотрели друг другу в глаза. Затем Вольф, как ни в чем ни бывало, отправлялся к себе в спальню или на кухню, а Мирочка… Ми’кочка через несколько минут продолжала делать то, от чего ее отвлек отцовский монолог.

Мира была способной девочкой и, хоть звезд с неба не хватала, иногда демонстрировала свою бесспорную одаренность. В четвертом классе она увлеклась поэзией, и настолько, что и сама стала писать стихи.

(цикл)
Одесса. Юность. До востребования

К читателям педантичным, не склонным к самоиронии, просьба не беспокоить себя прочтением этого «труда».

Автор

продолжение

– Что же ты ищешь в этой жизни? – добрый сын понемногу начинал терять терпение. – Скажи мне, я сделаю все для тебя.

(цикл)
Одесса. Юность. До востребования

К читателям педантичным, не склонным к самоиронии, просьба не беспокоить себя прочтением этого «труда».

Автор

продолжение

 …В следующие мои приезды в Одессу я жил на даче, которую Сонисы снимали на лето в кооперативе научных работников на станции Большого Фонтана. Остановки трамвая, шедшего по этому направлению, соответствуют нумерациям станций, тем не менее, нам предстояло выйти на какой-то таинственной «девять с половиной» (так написал нам Изя). После девятой станции мы с мамой прижались к выходу, но трамвай остановился почему-то только на десятой. Это был первый урок того, что в Одессе надо всегда что-то додумывать: остановка «девять с половиной» оказалась остановкой по требованию между 9-й и 10-й станциями.

(цикл)
Одесса. Юность. До востребования

К читателям педантичным, не склонным к самоиронии, просьба не беспокоить себя прочтением этого «труда».

Автор

 Признание в любви
(…и каждой весной меня тянет туда…)

Можно любить всю жизнь одну женщину. Можно любить в жизни многих женщин. А можно любить миллионный город, в котором больше половины населения – женщины. Я люблю Одессу, я люблю одесситов, я обожаю одесситок, жгучих брюнеток и знойных блондинок, полногрудых и стройных, веселых и легкомысленных. И не боюсь признаться в своей любви. Всем. Сразу.

окончание

10 Цветные сны Сёмы Альц-Геймера

Внедрение

Если по самому большому счету, Семён Альц-Геймер в трудоголиках не числился. Такого, чтобы он «давал дуба на пашне», не было и в помине на протяжении всей его трудовой деятельности. Вместе с тем, Сёма не мыслил себя без какого-то определенного занятия, бодрящей ответственности и всегда родного (несмотря на частую смену мест работы) коллектива.
Приехавшему в Штаты уже в, мягко будет сказано, зрелом возрасте, Сёмчику предстояло, как былинному богатырю, выбрать дорогу на иммигрантской развилке: направо пойдёшь – работу не найдёшь, «налево» пойдёшь – SSI обретёшь.

…Ровно в 10:00 Самуил Альц возвращался после бесполезного обследования близлежащих домов. Вид босоногого бодрячка в летах с бутылкой виски и с пляжными тапочками в руках, снующего челноком то в подъезд, то на улицу, определенно привлекал внимание многолюдных дворов (принципиальное отличие Израиля от США). В целях частичной маскировки Альц выбросил постылые шлёпки в мусорный контейнер в злополучном подъезде…
…Сидящий в палисаднике перед домом пенсионер, ветеран Моссада Ари Коен сразу обратил внимание на скачущего взад-вперед, сверкающего голыми пятками, с непонятными предметами за пазухой подозрительного типа. Когда подозреваемый в очередной раз вышел из подъезда без предмета за правой пазухой, бдительный Ари набрал на мобильнике номер полицейского участка и сообщил о странной личности, подбросившей в дом № 12 по улице Герцля какой-то свёрток…

8. Штурм Голливуда

Грезы о «фабрике»

Не так уж много очень даже хороших актеров из страны нашего рождения добивались успеха в Голливуде. Скажу больше – даже слишком мало, а то и вовсе единицы. А все потому, что кроме «великого, правдивого и могучего», никакого другого языка знать не знали, да и знать не хотели.
Подняться на Hollywood – мечта любого мало-мальски причастного к кинематографу индивидуума, даже тех, чья самая большая роль в кино – участие в массовке на съемках короткометражки на Урюпинской любительской киностудии.

6. Страшный суд

Ас-водитель

С вождением автомобиля у Семёна Альца связаны самые добрые воспоминания. Сёма – участник дорожного движения с большим стажем. По крайней мере, свои водительские права он получил лет двадцать тому.
Тогда, в середине восьмидесятых, Сёмчик служил в одном из государственных учреждений небольшим начальником. Не таким, чтобы ему полагалась черная «Волга» или хотя бы простой «Жигуленок» с водителем. Но был в распоряжении отдела, которым заведовал в ту пору товарищ Альц-Геймер, средневозрастной «Запорожец» без водителя, которым по мере надобности могли пользоваться для служебных поездок работники.

5. Сватовство гусара
(Страдания зрелого Вертера)

О, женщина, имя тебе…

Ч то означает быть брошенным женой в Америке после первых двух-трех лет эмиграции, знает каждый пятый американец из числа русскоязычных евреев.
Плоды совкового легкомыслия приходится пожинать на ниве новой, уже, как принято говорить, рыночной жизни, где вместо ложного ханжеского принципа «человек человеку – друг, товарищ и брат» преобладает другой – честный и открытый: «человек человеку – seller, buyer и волк».