КОНТУР

Часть 1

Я  родилась с радостным удивлением в адрес мира и безоговорочной любовью к нему. В детстве улыбка почти никогда не сходила с моего лица, а искрящееся счастье и готовность обнять каждого прохожего выделяли меня из любой толпы.
Нет, не все дети чувствуют мир одинаково. Став взрослой, я не раз наблюдала малышей, которые ловко манипулировали родителями, чтобы получить желаемое, и в мироощущении всех этих «зайчиков», «солнышек» и «котиков» преобладал восторг в свой собственный адрес, подогреваемый близкими, а вовсе не любовь к природе, к родным и тем более к прохожим. Люди рождаются разными. Кто-то поэтом и пацифистом. Кто-то завоевателем. Кто-то бизнесменом. Я встречала пятилетних циников.

***

Декабрь пахнет новогодней елкой,
И нет для декабря ни в чем табу.
Декабрь собрать способен из осколков
разбитых судеб новую судьбу.

Он соткан из волшебных ожиданий:
В нем будущего призрак – так хорош!
Год уходящий нам дарил страданья,
И мы его уже не ставим в грош.

- Женщина, не уползайте! Я за вами не поползу. Вы что, впервые на гинекологическом кресле? —  возмущалась докторша. —  Не маленькая уже, чтоб так гинеколога бояться. Небось, от мужчин не уползала так далеко. Ну, что  случилось? Громче! Что вы тут все шепчете! Это вы в спальне своей устраивайте эротический шепот, а уж здесь, будьте добры, громко отвечать на мои вопросы!

Гинеколог была молодящейся старушкой. Сутулая костлявая спина, орлиный профиль и глубокие морщины  на лице...    
—   Итак, с чем пожаловали? Что у Вас? Что-что?  Дискомфорт? Ясное дело... Щас посмотрим... После комфорта, милочка, всегда наступает дискомфорт. О дискомфорте заранее думать надо. Лучше всего — во время, так сказать, комфорта. Замужем?

Есть люди, которым роль проигравших категорически не подходит. Настолько они веселые, неугомонные, предприимчивые, любвеобильные и ушлые, что, даже вопреки законам бытия, кажется, будто их-то Всевышний точно пощадит, а если вдруг – нет, то они с ним как-то договорятся.
Таким был Гриша Шульман. Он прошел всю Отечественную войну, вернулся живым и невредимым без единой царапины, да еще и с наградами.

В мирной жизни ему тоже везло. Приобрел профессию зубного техника, добился нужного уровня сноровки, связей, положения, – словом, неплохо зарабатывал, легально и не очень. Но всерьез в переделки с законом и властью не попадал, а по мелочи всегда выкручивался и продолжал свое дело. Знал, с кем, когда и как поделиться, кому вовремя улыбнуться, а кому улыбаться категорически не стоит.

Этого наглеца я возненавидела с первого взгляда. Высокий, как забор охраняемой тюремной территории или военного склада, он смотрел на окружающих свысока не вынужденно (из-за роста), а с вдохновением сноба. Роль колючей проволоки над этим «забором» играли торчащие в разные стороны волосы, судя по всему, жесткие и непослушные самому хозяину. Казалось, кроме своенравных волос, мир не пытался противоречить этому типу ни в чем: настолько нагло и по-хозяйски он вел себя в общем бассейне нашего community (жилой комплекс), рассчитанном на людей 55 лет или старше.
Во Флориде бассейны предусмотрены повсюду: и в частных домах, и на территории билдингов. А уж в охраняемых круглосуточно жилых комплексах бассейнов хватает и подавно.

Вконце октября девяносто первого года мы прилетели в США на ПМЖ. В то время в понятие «мы» входило три человека: мама, я и моя тринадцатилетняя дочка.
В Ленинграде на проспекте Смирнова, недалеко от Светлановского проспекта, откуда мы выехали в Америку, проживал папин двоюродный брат (дядя Миша) с женой и двумя дочерьми.

С самого раннего детства я знала эту семью и радовалась, когда родители объявляли, что мы едем к ним в гости. Там нас встречали очень тепло и кормили невероятно вкусными блюдами, в том числе и кондитерскими изделиями домашнего производства. Никогда не забуду пирожные «Корзиночка» и «Наполеон» (тетя Лина, жена дяди Миши, отлично готовила и пекла).
К застольям обычно присоединялись взрослые дочери и другие члены семьи папиного брата. И все уделяли мне, тогда малышке, внимание: «Прочитай нам, пожалуйста, стихотворение! Ты – хороший чтец».
Я читала, танцевала, выступала в разных жанрах актерского мастерства и вполне серьезно воспринимала восторги и похвалы в свой адрес.

Открой несовершенству дверь!

Когда мы ссоримся с друзьями,
Когда внезапно «рвем мосты»,
В судьбу бросаем гневно камень:
Мол, виновата в этом «ты».

На «ты» и очень фамильярно
Мы обращаемся к судьбе,
Пока несемся так бездарно
К финалу жизни, в точку бед.

Рутина жизни и отсутствие вдохновения приводят к душевным кризисам не реже, чем крупные неприятности.
Однажды, где-то в шестом классе, Соня заявила маме, что в школу ей ходить просто невыносимо. Никому не нужная, никем не замечаемая, – в общем, человек-невидимка. Во всех девчонок уже давно кто-то тайно влюблен. Они сами говорили. А в нее – никто! И при таких-то делах нужно ежедневно вставать по будильнику, идти туда, где твоего отсутствия никто не заметит (ну, кроме учителя, конечно), отвечать на уроках, готовиться к ним, косы заплетать – в общем, нет стимула продолжать такую жизнь. Ее никто не любит и не полюбит никогда!

Але, але... Послушай, сынок, только не перебивай! Я сегодня долго говорить не смогу: опаздываю к врачу, а потом – на день рождения. Звоню всего на минутку... Только не начинай иронизировать: я еще с того раза обижена на тебя.

Звоню, потому что я обязана предупредить сына, что он совершает очередную трагическую ошибку. Это уже далеко не первый брак. Я сбилась со счета. Сколько можно жениться? Уму непостижимо!
Сынок, чем старше ты становишься, тем более юные жены заполняют собой твою нелепую жизнь, а их бесконечные тряпки – все твои шкафы. Если так пойдет дальше, то свататься придется на территории детского сада, а твои вещи, которые ты мне привез на хранение, я уже приготовила для распродажи в нашем дворе. Ты уже давно ни во что не влезаешь, и нечего хранить все это на будущее. Какое такое будущее? Еще пару лет активного секса с юными красотками в твоем-то возрасте, и из сексуального гиганта ты рискуешь превратиться в парализованного извращенца, не дай Бог! Подожди, не вешай трубку, я сплюну три раза.

Я б открыла трактир доброты

Я б открыла трактир доброты,
Где для каждого был бы обед,
Рюмка водки, забота и тыл,
И хоть краткий, но отдых от бед.

Воет ветер и льет сильный дождь,
(К людям часто сурова судьба...)
Я б снимала душевную дрожь
И губами касалась бы лба.